Дар Бога
Шрифт:
— Тысячу раз. Поэтому и говорю, что он неудобен. Особенно в сравнении с копьём.
— Если ваша милость желает, я могу научить вас битве молота и факела. Видели бы вы, какой у меня сильный удар! Попадись мне какой-нибудь разбойник — мигом пробью его голову!
— Если ты сам такой хороший воин, зачем же тебе учить меня?
— Взамен ваша милость научит меня битве копья, и я стану ещё лучшим воином.
Что ж, чем хвалиться тем, чего не умеешь, лучше в самом деле этому научиться.
— Вижу, тебя не проведёшь. Говоришь, навык за навык? Пожалуй, это хорошая сделка.
Однако, учить Товена пришлось не только копейному бою — парень совершенно не был приспособлен для жизни на поверхности, хотя в дороге выяснилось, что бывать здесь ему приходилось. («Видите ли, ваша милость, наша семья происходит из Верхнего Монта. Монтады, по сути, один народ, просто однажды мы стали жить в разной высоте, — пояснил он — По обеим сторонам живут одни и те же семьи, а мы стараемся не терять связи с родственниками».) Но через пару дней он уже умел разжигать костёр на ветру, искать укрытие и собирать дождевую воду. Я в свою очередь научился бить чеканом и отражать удары факелом, что даже предпочтительнее в коридорах без освещения. Шли мы долго: из-за сильных бурь и первых обильных снегов несколько горных троп оказались перекрыты. За две недели переходов по горам Товен сильно повзрослел, для него это было первое серьёзное приключение. Так или иначе, его знания местности не раз помогали нам, но после очередной тропы, которая оказалась тупиковой из-за обрушившегося моста (А я говорил! Говорил, что это небезопасно!), даже Товен предложил пойти по низу. Это несколько удлинит путь, но мы совершенно не ограниченны во времени, ведь Зирл даже представления не имеет об идущей к нему подмоге. Увлечённый своими мыслями о столь внезапных и удачных переменах в жизни, я не сразу обратил внимание на частые отлучки своего спутника: под предлогом сбора хвороста или ловли птиц он постоянно уходил в места, где я не мог его видеть. Однажды после ночной молитвы я осторожно проследил за ним. Каково же было моё удивление, когда я застал своего новоиспечённого помощника за лазанием вверх по горе. Когда Товен спустился, я окликнул его:
— Что ты здесь делаешь? Что означают все эти ползания по камням?
— Я тренируюсь, ваша милость.
— В бессмысленной трате сил и времени?
— Нет, ваша милость, я учусь подниматься по отвесной скале. Поэтому я провожу столько времени в горах, а когда мы в лесу, я поднимаюсь по стволам деревьев.
— Владыка Недр! Зачем это умение жителю пещер под вулканом?
— Ваша милость слышали об испытании Каменной Богини?
— Расскажи-ка!
— Каждый год в День Пепла в Верхнем Монте проводится испытание: самые сильные и отважные хотят взобраться на гору. Того, кто придёт на вершину, Каменная Богиня наградит небывалым могуществом. Сразу по возвращении я собираюсь принять участие в состязании и победить в нём.
— Кто-нибудь из тех, кого я знаю, поднимался на гору? Интересно узнать, какого рода это могущество.
— Ахах! Нет, ваша милость, за тысячи лет только один человек смог пройти испытание — вождь Маддон.
— Маддон?! Тот самый?!
Скорее всего, вы понятия не имеете о чём речь, так как во время уроков истории рисовали маргиналии на пергаменах, или же вовсе не образованы. Я напомню: Маддон Осквернитель — вождь, живший пять столетий назад, с которого начался Век Порока — несколько веков законодательно насаждаемой безнравственности и глумления над всеми верованиями Саптара. Судя по тому, что за свои злодеяния он не только не был свергнут и казнён, но и сумел построить первое крупное государство на территориях Монта и Аннтерана, могущество его действительно было огромным.
— Но если за столько лет это удалось лишь одному человеку, почему ты решил, что именно ты сможешь это повторить?
— Все пробуют хотя бы раз в жизни, несмотря на то, что для многих он оказывается и последним. К тому же тот, кто принял участие, считается взрослым и получает свою долю в семейном имуществе. А уж если дойти до вершины, можно получить такую силу…
— Неужели же в наш просвещённый век ты веришь во всё это?
— Разве пример Маддона — не достаточное доказательство? Если ему удалось, то уж точно удастся и мне!
— Это не более чем легенда!
— Вот поэтому я и опасался тренироваться при вашей милости! Госпожа Стум предупре…
Товен понял, что сболтнул лишнего, и с опаской поглядел на меня своими тёмными глазами, которые всё время казались мне смутно знакомыми. Ну конечно! На такое дело не послали бы паренька со стороны, он должен быть в родстве с человеком, уже имеющим власть в Аннтеране. Внезапные догадки начали посещать меня одна за другой:
— Вот как? Так это по её инициативе ты поехал со мной?
— Видите ли…
— И это она прислала тебя тогда!
— Ваша милость слишком…
— Какая у тебя фамилия?
— Я не хотел…
— Фамилия?
— Альп.
Товен опустил голову и, кажется, готов был расплакаться. Он понял, к чему я клоню.
— Я не шпион, ваша милость, клянусь Каменной Богиней!
ГЛАВА 8. ОБ ОПАСНОСТЯХ ГОРНЫХ ТРОП
Следующие два дня мы ехали молча — лишь глухой стук копыт Тара, скрип тележных колёс, да ворчание Гогоса нарушали зловещую тишину этих мест. На фоне тёмно-серого неба появились первые снежинки; слабые поодиночке, но сильные числом, они быстро победили желтизну пожухлой травы и мрачную черноту голых деревьев, в считанные часы захватив мир своей белизной. На рассвете третьего дня нас застал туман, что начало меня несколько тревожить, ведь туман — самый главный враг саптарского путешественника. И хотя я понимал, что все зловещие легенды о тумане выдуманы нашими тёмными предками, мне очень не хотелось заблудиться или подвергнуться нападению его обитателей. Местность несколько преобразилась: вдоль дороги стали встречаться большие грибы, а каменистые склоны приобрели красноватый оттенок и словно бы начали дышать. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я попытался заново наладить контакт с Товеном.
— Стало быть, Товен, ты родственник Кальгена?
— Я его сын.
— Это делает тебя дальним братом Адолы, — сказал я, пытаясь имитировать кривую монтскую речь.
— Да, я являюсь её кузеном, — ехидно парировал он, сверкнув глазами исподлобья, — она попросила меня присмотреть за вашей милостью в дороге, чтобы с вами ничего не случилось.
— А я уж было решил поначалу, что Стумы не доверяют мне, и приставили тебя, чтобы отслеживать каждый мой шаг.
— Нет. Дядя Кенод сказал: «Он, разумеется, пытается вести хитрую игру, но на деле прост как полено». Простите, ваша милость!
— Вынужден признать, что в таком его отношении виноват я сам.
— Да уж, я слышал историю с допросом.
Я не успел придумать остроумный ответ — из-за поворота дороги показались мужчина и женщина самого недоброжелательного вида. Одежда их, когда-то явно дорогая, теперь была до того заношенной, что самый распоследний крестьянин выглядел бы на их фоне щёголем. Длинные спутавшиеся волосы, давно не стриженная борода и дырявые ботинки также говорили о многочисленных лишениях и крайней нищете. Дополняли образ крепкая дубинка да здоровенный толпаровый шип, примотанный к длинной жерди, что неумолимо свидетельствовало об их намерениях. Церемониться с такими не в моих правилах — отцепив телегу от оглоблей, я крикнул Тару: «Бей!» и что есть мочи хлопнул его ладонью по спине. Сбив правым копытом первый непрочный снег с тёмной и влажной земли, бык опустил рога и кинулся на разбойников. Вопреки моим ожиданиям, они очень резво отскочили в разные стороны, и даже успели нанести пару ударов прежде чем Тар развернулся и, нанизав женщину на рог, бросился на бородача. «Дело сделано!» — подумал я и вновь ошибся: тот ловко уворачивался, а рана разбойницы была не опасной, к тому же, своим телом она закрывала быку обзор. Схватив копьё, я хотел было вмешаться, но по лицу Товена, с ужасом глядящего мне за спину, понял, что на нас напала целая шайка. Откровенно говоря, месяцы в Хиттене немного притупили моё чутьё на подобные ситуации; но выбираться из них я, тем не менее, не разучился. Мой товарищ, в мгновенье запалив факел и выдернув из-за пояса чекан, ринулся на подбегавших сзади противников, сходу пробив бок одноглазой девице и опалив лицо здоровяку с большим двуручным топором. Однако, его грозное оружие, по-видимому, застряло в теле визжащей и извивающейся жертвы; в попытках его вытащить, он не заметил занесённой над собой дубины, а значит, пришёл мой черёд действовать. С ужасным клёкотом разбойник с зеленоватым от пьянства лицом схватился за живот, меж пальцев показались тёмно-красные струйки, заставившие его позабыть о наживе. И хотя я тут же оказался сбит с ног очередным грабителем, это дало Товену время достать оружие и воткнуть тому прямо в спину. Быстро поднявшись и чуть не столкнувшись с несущимся на помощь Товену Гогосом, я уколол ещё двоих. Один из них упал на снег, а второй, представлявший собой совершенно жуткое существо неопределённо пола и возраста, сумел приблизиться и ударить дубиной так, что сломал копьё, которым я защищался. Впрочем, это мы уже проходили: вспомнив бой в Провале, я потянулся за ножом и — О ужас! — понял, что оставил его в телеге вместе с подаренным чеканом. На поясе болтались лишь кошелёк, да бронзовая реликвия из пещер под Хиттеном. Пожалуй, это лучше, чем пытаться отбиться голыми руками. Подпнув ногой снег и швырнув его в лицо противника, следующим движением я раскрутил артефакт на верёвке. Со свистом разрезав воздух, тот пришёлся врагу точно в челюсть. Разбойник опрокинулся навзничь, а из его окровавленного рта на дорогу упало три гнилых зуба. Оставался последний — тот самый, с обожжённым лицом, который сейчас размахивал топором, не нападая, но в то же время не давая нам подойти. Перемещаясь по кругу, я надеялся, что кто-то из нас непременно окажется за его спиной, но налётчик понимал, что в этом случае он обречён, а потому держал нас в поле своего зрения. Когда мы сделали полукруг, я поднял левую руку, а правой протянул ему кошелёк, показывая, что сдаюсь, и дав знак Товену, который немедля сделал то же самое. Даже Гогос отступил и присел, явно отказываясь от дальнейшего нападения. Скривив губы в победной гримасе, грабитель пошёл в нашу сторону, чтобы забрать столь тяжело добытое золото. Он так обрадовался внезапной удаче, что не услышал стука бычьих копыт у себя за спиной.
Вскоре мы были далеко от грозившихся разделаться с нами при следующей встрече бродяг, туман остался позади, а окружающая природа вновь обрела свой привычный вид.
— И кто тебя за язык тянул? Попадись мне разбойник! У меня сильный удар! Нас чуть не убили!
— М-мы же победили их, н-не стоит так п-пугаться, берите п-пример с меня! — ответил Товен, трясущимися руками поднося ко рту флягу с папоротниковым джином.
— Кто это? Они не похожи на монтадов…
— Жители Т-тумана — бродяги и разбойники со всех концов света. Они часто селятся в наших низинах.