Дар Демона
Шрифт:
– Мне тоже хотелось бы услышать ответ на один вопрос, - негромко сказал северянин.
– Почему ты убил мать Мэа-таэля?
– Я?!!
– Венд резко натянул поводья, и тени, почуяв неповиновение, зло зашипели и придвинулись к человеку ближе.
– О чем ты говоришь?
– И она, и его младшая сестра погибли из-за тебя. Забыл?
– Я не понимаю...
– Вижу, - тень обвила запястье ар-Сина, сдавила - не до боли, лишь напоминая: человек должен позволить коню идти дальше.
– Вижу, что забыл. Но, если дорожишь жизнью, в будущем не попадайся Мэлю на глаза,
Деревья расступились, явив небольшую поляну. Тень, выполняя желание мага, слегка подтолкнула ар-Сина, подсказав: с коня следует слезть.
– Думаю, здесь я тебя и оставлю, - Арон, оглядевшись, выбрал подходящее дерево, обмотал вокруг ствола поводья лошади Венда и заводной. Ар-Син стоял рядом и мрачно смотрел на мага.
– Какое колдовство ты на меня наложил?
– спросил воин, хотя по интонации чувствовалось: искреннего ответа он не ждет.
Тонгил вздохнул:
– Ничего я с тобой не делал - каким пришел, таким и уходишь. Все оружие в седельных сумках - потом достанешь. Там же карта и припасы. И вот еще, - Арон снял с пояса небольшой амулет, подвеску в форме волчьей головы на серебряной цепочке.
– Это защита от тварей, которые живут в здешних лесах.
– Мне ничего от тебя не нужно!
– Венд яростно мотнул головой.
– Не будь глупцом!
– Арон почувствовал, как начинает злиться.
– Без амулета из лесов не выйти.
– Отлично! Лучше я подохну, чем возьму от тебя хоть что-то!
– Как ты был упрямым дураком, так и остался!
– не выдержал Тонгил.
– Подыхай, сколько влезет!
– Глубоко вдохнул, напоминая себе: причины для ненависти и недоверия у этого Венда имелись веские, и добавил:
– Амулет я оставлю. Если не нужен - выбросишь. Все равно он настроен только на тебя и ни для кого другого работать не будет. И еще: следующие два часа ты пробудешь на этой поляне. Потом сможешь уйти, но только в сторону, противоположную замку - на тот случай, если у тебя хватит дури вернуться и попытаться убить меня еще раз.
Венд промолчал, только мазнул по Арону злым взглядом и отвернулся.
– Замечательно, - буркнул Тонгил, вскакивая в седло.
– Двух лошадок тебе хватит, надеюсь. В крайнем случае, одну скормишь волкам - без амулета серые заинтересуются тобой очень быстро.
На мгновение замер - нестерпимо хотелось попрощаться с другом по-человечески. Сказать... что-то. Но между ними, почти ощутимо, висела стена ненависти, и никакие слова не могли этого изменить.
*****
– Вот так я здесь и оказалась, - Росана вздохнула.
– Оказывается, быть чтецом у орденца Пресветлого Ланни - не самая легкая работа. Удивляюсь, как я еще не посадила голос.
Риен молчал. Все время, пока сестра рассказывала, он не мог избавиться от двойственности чувств. С одной стороны, в душе он все еще винил Росану за то, что оказался у Тонгила. Пусть невольно, но случилось это из-за нее. С другой - она ведь единственная не пожелала заранее хоронить его, как остальные в семье. Сбежала из дома, путешествовала в условиях, совсем не подобающих графской дочери, не побоялась проникнуть в замок Темного мага. И все ради него.
– Рос, я... я не могу с тобой уйти, - сказал юноша тихо. Сестра вскинулась, недоверчиво уставившись на него, потом решительно тряхнула головой:
– Риен, мы с дедом все продумали. Не бойся, это вовсе не будет выглядеть побегом, у Тонгила не найдется причин что-то высказывать отцу и требовать компенсацию. Ты якобы погибнешь в пожаре. Дед создал магического голема: вместо тебя найдут обгоревшее тело, даже сам Тонгил ничего не заподозрит. Вот, смотри...
– девушка метнулась к мешку, наклонилась и начала торопливо искать там.
– Рос, - перебил ее брат.
– Я не поеду с тобой. И поджог устраивать тоже не буду. Я не могу вернуться.
– Но... почему?
– Росана выпрямилась, сжимая в ладонях запечатанный черным сургучом кувшин, потом сунула его обратно и подошла к брату. Тонкие дуги бровей сошлись над переносицей:
– Из-за чего, Риен?
Потом ее глаза в ужасе расширились, девушка прижала ладонь к губам:
– В караване говорили, будто маг... с мальчиками, - прошептала она.
– Он и тебя... тоже?
Риен уже открыл рот, собираясь яростно возразить, но ничего не произнес. Поскольку, несмотря на стыд, краской заливающий лицо при одной только мысли о подобном, это было лучшим объяснением, чем правда. Как можно сказать, глядя сестре в глаза, что у него Темный Дар? Что, оказывается, с самого рождения его душу грызет скверна, и однажды, если доживет, он может превратиться в такое же чудовище, как господин этого замка?
Как возможно сказать такое?
Пусть лучше считает, будто Тонгил уложил его в свою постель. Это постыдно, но слухи о подобном касались многих знатных родов, не обошли даже императорскую семью. Это можно пережить.
Сейчас ему нужно дождаться полного пробуждения Дара, потом научиться скрывать его. И, если никто, кроме Тонгила, о Даре не узнает, у него еще будет шанс вернуться к прежней жизни...
На вопрос Росаны Риен так и не ответил, только опустил голову. Девушка судорожно вздохнула, потом села с ним рядом и осторожно обняла за плечи:
– Ты еще совсем ребенок, - ее голос дрогнул.
– Как он мог? Какой же... какой же...
– у Росаны не нашлось достаточно сильных слов для выражения гнева, и она лишь крепче обняла Риена. Зашептала, что он ни в чем не виноват, и она все равно очень-очень его любит, и все в семье его любят, а эти месяцы забудутся, как страшный сон, и все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.
Риен слушал ее, не в силах поднять глаз от стыда за ложь, и молчал. И пытался придумать, что говорить дальше:
– Я не могу вернуться, пока Тонгил жив. Если он расскажет кому-нибудь об этом... мне тогда...
– и, сглотнув, добавил то, чего, наверное, больше всего боялась услышать сестра.
– Мне тогда только в петлю.
Почувствовал, как Росана в ужасе застыла, и добавил торопливо:
– Уходи, ладно? Только дома скажи, будто не смогла добраться до замка, поплутала и вернулась. Пожалуйста, не рассказывай им ничего!