Дар Демона
Шрифт:
Внутри оказалось совсем непохоже на храм Солнечного. Темные стены из шлифованного камня, покрытые рунами защиты и молитвы; стрельчатые окна, узкие и высокие, забранные прозрачным стеклом, а не цветной мозаикой, как у Солнечного, и колонны. По кругу каждой - барельеф.
Альмар засмотрелся на ближайший: вот человек, в руке, отведенной для удара, горит пламя, у ног замер, готовясь прыгнуть, волк. А врагов, на которых направлена и магия, и атака зверя, на второй части барельефа нет. Место для них оставлено, но не обозначено ни единой фигуры.
– Почему тут пусто?
– Альмар
– Пока не решено, - дружелюбно ответил жрец.
– С рыцарями Гиты, - тут же предложил Альмар, потом подумал, что жрецы могут не считать Гиту врагом своего бога. Однако жрец кивнул:
– Неплохая идея.
Мужчина провел его через весь храм, почти пустой сейчас, во внутренний двор. Жестом указал на скамью и сел рядом, готовый слушать. И стоило Альмару начать, как слова полились сами, обнажая все страхи и переживания последних недель. Говорить с жрецом оказалось неожиданно легко: внимательный добрый взгляд внушал доверие. Казалось, жреца искренне интересовала история молодого Темного.
Когда Альмар упомянул о своем ранении, жрец велел ему вытянуть вперед пострадавшую ногу.
– Обычный человеком метался бы сейчас в лихорадке, вызванной воспалением, - проговорил он мягко, осторожно осматривая больное место, - у тебя был не только вывих, но и кость, треснувшая в нескольких местах, и глубокий порез, куда попала грязь. Так ведь?
Альмар кивнул.
– Будь благодарен Дару за крепкое здоровье и выносливость. Ты ведь в детстве не болел?
– Нет, - мальчик мотнул головой.
– Только однажды, когда зимой свалился в полынью. Я действительно раньше не слышал, чтобы маги болели.
– Бывает, если теряют Силу, - жрец добродушно улыбнулся.
– Ты ведь знаешь о том, как сложно убить мага?
– Да, Темного, - согласился Альмар.
– Любого, - поправил его жрец.
– Только убийство Светлого считается дурным тоном, а Темного - нет. Убить сложно, поскольку Дар не желает смерти носителя. Характер магии не имеет значения.
Альмару вспомнились рассуждения Кирумо о двойственной душе мага. Звучали они похоже.
– Господин, Кирумо сказал, вы можете посоветовать Темного, который захочет взять меня в ученики.
– Могу, - согласился жрец, - захотят многие, Дар у тебя сильный. Только тебе никто из них не подойдет.
– Почему?
– жалобно спросил мальчик.
– Ты не только стихийник, но и теневик, а в Радоге нет ни одного мага, способного управлять тенями.
– Откуда вы знаете про тени?
– Твое эррэ сейчас, как открытая книга, - мужчина покачал головой.
– Любой увидит.
Мальчик кивнул. Значение эррэ, он знал: теорию магии, часть обязательного обучения всякого нобиля, ему начали преподавать именно с этого. Жаль, наставник успел рассказать так мало. О стихиях упоминал, а о тенях - нет.
– Что мне делать, господин?
– Искать учителя-теневика, владеющего огненной стихией. Огонь после теней у тебя главный, - пояснил жрец.
– Ты и сам это понял, думаю. И будь осторожен.
– Господин?
– Альмар посмотрел на жреца, встревоженный серьезностью его тона.
– Скоро в городе будет небезопасно, лучше бы тебе со спутником на время затаится, - предупредил тот, - и остерегайся рыцарей Гиты, они тут везде.
– Кирумо, ты знаешь каких-нибудь Темных-теневиков?
– спросил Альмар, закончив пересказывать разговор со жрецом. Подросток вздохнул:
– Это не меня нужно спрашивать. Раз жрец отказался, отведу тебя к двоюродному брату матери.
– Он тоже оборотень?
– Да. Думаю, он слышал о многих Темных и сумеет тебе помочь. И он не возьмет с тебя денег. Побудешь у него какое-то время, осмотришься, может, потребуется отправить тебя в другой город. Он оружейник, будешь помогать в мастерской, если захочешь отработать проживание.
– Кирумо, - Альмар остановился, глядя ему в глаза, - почему ты спас меня? Почему помогаешь?
Почему? Кирумо пожал плечами:
– Ну не бросать же.
Альмар глянул на него недоверчиво, но больше ничего не сказал.
Радога, крупный портовый город, кишела людьми, но в толпе то и дело мелькали синие мундиры городской стражи и серые плащи рыцарей Гиты. А еще в воздухе почти осязаемо висело напряжение: слишком много на улицах было военных, слишком откровенна неприязнь во взглядах, которыми они обменивались.
Ребята прошли по центральной площади, стараясь держаться ее края, потом свернули в один из узких переулков. Дома тут стояли близко друг к другу, и Альмар непроизвольно ускорил шаг: захотелось вырваться из каменной ловушки, оказаться подальше от нависающих над головой этажей. Небо над головой превратилось в узкую щель.
– Здесь, - Кирумо подошел к невысокой деревянной двери и уверенно постучал.
Глава 4.
Арон развернул свиток и еще раз пробежался взглядом по строчкам, посвященным Тауршу, одной из самых одиозных фигур Ковена. Таурша он помнил еще из прошлой жизни. Средней магической силы, но с удивительным нюхом на деньги, этот Темный стал одним из самых богатых людей Империи, и метил стать самым. Сухие цифры нижних строк свитка показывали рост его состояния за последние пять лет, там же приводились имена людей, которых он купил с потрохами. Почти вся верхушка столичной торговой гильдии и треть нобилей. Деньги являлись силой этого мага, слабостью его были женщины. Самый большой гарем в Империи, несколько сотен рабынь... то есть "добровольных пожизненных служанок", мысленно уточнил Тонгил, скривившись.
Империя Таррун, "самая гуманная страна современного мира", как часто провозглашалось в официальных документах, на деле мало отличалась от остальных, практиковавших рабство открыто. Разве что в подобном положении обычно оказывались невезучие иноземцы и иноземки, а не собственные граждане, по сравнению, скажем, с Каганатом, где за долги распродавали не только имущество, но и семью должника.
Итак, Таурш, богатый сластолюбец. Коварен, безжалостен, двуличен. Очень опасен. Отчего прежний Тонгил терпел его, отчего не уничтожил, как возможного соперника в борьбе за власть? Или эти два паука как-то смогли ужиться в одной банке? Сумели с выгодой для себя поделить Империю?