Дар Демона
Шрифт:
С пергаментного свитка добродушно ухмылялся лысый толстяк, но художник сумел заметить и отразить хищную холодность взгляда.
Арон отложил свиток с Тауршем в ту сторону, где уже лежали прочие кандидаты на имя "опасный противник, желательно уничтожить". Взял следующий. Криво усмехнулся. Лорган Сирраен, урожденный ар-Сир. Однако информации оказалось неприятно мало. Дар обнаружен в семнадцать лет, отречение семьи, попытка самоубийства, годы, потраченные на освоение магии. Лучший стихийник земли в Империи. Семьи и детей нет, есть постоянная любовница. В Ковене примыкает к фракции Тонгила...
Арон прекратил читать,
Вторую группу возглавляет Волькан, с историей, похожей на историю Лоргана: тоже из благородных, тоже исторгнут из рода. Но с существенной разницей: Волькан - некромант, любимец Серой Госпожи. В прежнем мире Арон никогда не слышал этого имени, лица этого тоже не видел. Должно быть, там родители придушили сыночка еще в колыбели.
Почему они с Вольканом терпят существование друг друга - тоже понятно. Прежний Тонгил не хотел сердить Богиню Смерти преждевременной кончиной ее служителя, некромант испытывал подобные опасения в отношении Многоликого, которому гибель Тонгила могла прийтись не по вкусу.
Третья группа, самая малочисленная, состояла из прекрасных дам. Или не очень прекрасных, тут Арон точно сказать не мог: портреты имелись не во всех досье. По милости богов женщины, в отличие от мужчин, управляли пробуждением собственного Дара. Более того, пока манифестация Силы не проявляла себя в явной волшбе, ни один жрец Солнечного не мог определить носительницу Темного Дара, если она того не желала. Как результат, многие девочки и девушки, осознав в себе Дар, оставляли его спящим до конца жизни. И не были извергнуты из рода, как их менее удачливые собратья по Дару, прокляты родителями, лишены наследства и права на имя. Спокойно проживали отведенную им жизнь и умирали в положенный срок.
Но встречались среди прекрасной половины и другие, добровольно или вынужденно признавшие Дар и развившие его. Едва ли четверть от общего числа мужчин, но считаться с ними стоило. Отчего-то самыми сильными стихийниками воды и воздуха становились именно магички, неплохо удавалось им владение тенями и отражениями, хотя способности к последним встречались очень редко.
Обособленной группой магички считались номинально, при голосовании по серьезным вопросам примыкали то к одной, то к другой партии, и, как понял Арон, грызлись между собой не меньше, чем Темные-мужчины.
Дорога до места, где собирался Ковен, заняла несколько часов.
Тонгил спрыгнул с коня, обернулся, прищурившись на закатное солнце, и оглядел широкую площадь. Его сопровождающие вели себя, как он и приказал, скромно: никого не задирали, громких разговоров не вели, за окружением следили внимательно. Лорган, ехавший рядом, несколько раз начинал разговор, каждый раз поднимая новую тему, и каждый раз на его вопросы Тонгил отделывался парой малозначащих фраз, после чего Темный обескуражено замолкал. В конце концов, Лорган решил ничего у Тонгила не спрашивать, а говорить самому; от северянина требовалось только хмыкать, подтверждая, что слушает. Слушал он внимательно: Лорган взялся рассказывать о своей последней стычке с Вольканом, главой второй группировки Ковена, и Эвитой, единственной магичкой, практикующей некромантию. Впрочем, настоящей стычкой это не было, просто неожиданная встреча на нейтральной территории, сопровождаемая привычными "любезностями". Как прикинул Арон, произошло это событие через пару дней после его появления в столице.
– Странно даже не то, что эти два стервятника, которые терпеть друг друга не могут, собрались вместе, а то, как мило они при этом общались с третьим в их компании, не-магом, - задумчиво проговорил Лорган.
– Ты узнал этого человека?
– Арон передал поводья оборотню из охраны и развернулся к величественному зданию, чьи черные стены в закатных лучах отливали кроваво-красным. Необычный эффект для темного камня.
– Нет, - Лорган тоже спешился и теперь стоял слева и чуть позади.
– Он носил слишком качественную личину.
– Жаль.
Замок Ковена, Арону, как ни странно, понравился.
Обычному горожанину, к которым, в бытность свою гильдейским гвардейцем, принадлежал Тонгил, хода сюда не было. Человеку непосвященному дозволялось видеть лишь крепостные стены, оседлавшие высокий холм, ров, кишащий жуткими всеядными рыбами, да стражу на темных башнях над воротами. Все это находилось чуть ли не в самом центре столицы: постоянный, как бельмо на глазу, вызов императору, Светлым магам и служителями Солнечного. Потому и рисовало неуемное воображение местных жителей жуткую крепость, населенную призраками умерших Темных, после смерти еще больше алчущих крови живых; шепотом рассказывались истории про отважных смельчаков, сумевших туда проникнуть и вернуться, дабы поведать перед скорой смертью об увиденном.
Теперь, оглядываясь по сторонам, Арон задался вопросом: не сами ли Темные распространяют страшные слухи. Очень уж сильно реальность отличалась от легенд. Вот площадь, окруженная стенами, выложенная брусчаткой. Никаких въевшихся пятен крови от человеческих жертвоприношений, никаких разбросанных черепов. Очень чистая площадь, то ли благодаря местным подметальщикам, то ли магии. По внутренней стороне стен поднимаются вьюны, распускаясь красными и желтыми цветами. Неудобная вещь для обороны, но место украшает. Появилось подозрение, что за вьюнов спасибо следует сказать магичками: даже владея магией, женщина остается женщиной.
На самом здании застыли, словно пойманные в движении, каменные изваяния: иногда люди, иногда звери, иногда птицы. Сияли цветные витражи окон. По центру тянулась огромная позолоченная руна "вечность", скромный намек на амбиции хозяев. Внутрь замка вела широкая мраморная лестница, по краям изготовились к прыжку химеры. Ненастоящие, тоже из камня. Символ магии, меняющей реальность: полузвери, полуптицы, но при том удивительно гармоничные. Даже захотелось потрогать, убедиться, что не дышат. Не удержавшись, Арон подошел к одному из существ и провел ладонью по пышной гриве.
– Красавцы, - проговорил из-за спины Лорган.
– Приятно вспомнить, в какую ярость пришел Волькан, когда ты их здесь поставил. Помнишь, как некромант клялся, будто химер невозможно превратить в камень, не убивая? Сколько он тогда на том пари проиграл? Хотя нет, вы не на деньги спорили. Пять военных кораблей с полным оснащением? Или шесть?
– Спроси у Мэля, он лучше помнит, - пробормотал Арон, усилием воли удержавшись, чтобы не отдернуть руку. Эти статуи - живые? До сих пор?