Дар халифу
Шрифт:
Он приказал появившемуся слуге приготовить ванну. Тот поклонился и поспешил выполнять.
— Ты слишком снисходителен, он не заслуживает этого, - девушка вернулась на постель, откинувшись на подушки.
— Он любит тебя, возможно, так же сильно как я. Он отдаст жизнь, защищая тебя. И только ему ты сможешь довериться, когда меня не будет рядом. Я принимаю вашу дружбу, даже ценой своей крови.
— Тебя не будет рядом?
– Николь подалась вперед.
– Ты опять оставишь меня?
— Я еду в Холоу, - ответил Виктор, присев рядом на край кровати.
–
— Нет, опять?
– она обняла его, не желая отпускать даже в другую комнату.
– Нет, Виктор.
— Николь, прошу, мне и так тяжело, - он обнял ее, пряча лицо в золотистых локонах.
– Я вернусь меньше чем через месяц, обещаю.
— Это опасно?
– она взяла себя в руки, понимая, что он страдает не меньше нее.
— Нет, я еду к брату, - ответил мужчина.
— Но Холоу воюет с нами, - Николь погладила его по спине, удерживая в объятиях.
— Нет, больше нет. Тибальд на моей стороне. Возможно, это Эрик приказал ему отступить, - Виктор надеялся, что именно так и будет, иначе он ехал в руки Лоакинору.
— Ты возьмешь с собой Велиамора?
– Николь старалась сохранять спокойствие, хотя боялась за Виктора больше, чем за своего, не родившегося еще ребенка.
— Нет, ему появляться там опасно вдвойне. Я поеду со своими офицерами, - ответил Виктор, поднявшись.
– Пообещай, что будешь думать о себе и ребенке. Не будешь плакать и изводить себя.
— Обещаю, - Николь слабо улыбнулась, отпустив его руку.
Он поцеловал ее в лоб и вышел. Николь начинало казаться, что она никогда не будет счастлива с любимым мужчиной. Стоило полюбить кого-то, как на него обрушивались сплошные неприятности и беды. Она легла обратно, стараясь поспать перед праздничным ужином, который давал король Лингимир в честь гостей.
Кристиан спустился из башни и прямиком направился к Мадлене. Они с Велиамором занимали одну спальную, как законные муж и жена. Лингимир, большой друг литиатов, предоставил им лучшую комнату с прекрасным видом на сад.
Волшебница сидела у окна, раскладывая свои травы на широком столе. Рядом лежала книга. Иногда женщина заглядывала в нее, чтобы уточнить составы нужных снадобий.
Граф постучал и вошел.
— Ты знала? ТЫ ей сказала?
– начал он с порога.
Мадлена подняла голову от чтения и взглянула на него.
— Твой тон мне не нравится, - произнесла она печально.
– Ты так спрашиваешь, словно я утаила от тебя секрет.
— Давно ты это поняла?
– не реагируя на ее замечание, продолжал Кристиан. Он встал возле стола, глядя на нее.
— Да, хотя будь она простым человеком, я бы не догадалась, - ответила волшебница, тоже вернувшись к своему занятию.
— Почему? Разве есть разница?
– граф поискал взглядом стул. Драка в башне вымотала его, и стоять уже не было сил.
— Да, у эльфов видно почти сразу. Появляется прекрасное свечение, знаменующее зарождение новой жизни, - мечтательно рассказывала
— Когда же появилось это треклятое свечение? Почему ты мне не сказала?
– Кристиан все больше хмурился. Его шансы теперь равнялись нулю. Он еще раз пожалел, что не воспользовался моментом, когда Виктор был настолько глуп, что позволил убить себя.
— Во-первых, если ты не сменишь тон, я выставлю тебя за дверь, - угрожающим тоном ответила Мадлена, не отрываясь от работы.
– Твоя темная натура меня страшно утомила. Я не намерена больше мириться с ней. Или верни моего сына, или убирайся с глаз.
Кристиан встал, порываясь уйти, но, вспомнив, что идти ему уже некуда, и все кто у него остались, это мать и Николь, сел на место.
— Эта новость самое ужасное, что со мной случилось после свадьбы Николь, - произнес он упавшим голосом.
– Я готов руки на себя наложить. Теперь мне ее не вернуть. Только если убить этого выродка.
— Если ты убьешь его, Николь не доживет до родов, а если и доживет, то умрет при них, - ответила невозмутимо волшебница, хотя внутри у нее все холодело при мысли, что ее сын однажды не устоит перед соблазном и убьет невинного. С этого момента его душа будет принадлежать магу, переродившему его.
— Ты еще намерен сделать это?
– она посмотрела ему в глаза.
— Сегодня я был близок к этому, - ответил Кристиан, представляя, что было бы с Николь.
– Не знаю, что меня остановило.
— Я подозревала, что ты опять потребуешь от него объяснений, но что зайдешь так далеко...
– изумленно раскрыв глаза, произнесла волшебница.
– Как ты умудрился?
— Он сам искал смерти, - нахмурившись, ответил граф.
– Он не сопротивлялся, еще и дразнил меня. Его спасло чудо.
— Его я тоже не могу понять, - вздохнула женщина, вспоминая слова Велиамора. Теперь она сама сомневалась в том, что проклятие коснулось Виктора и Тибальда.
— Я могу, - усмехнулся граф.
– Кому приятно любить и быть любимым поневоле? Я всегда знал, что Николь по-прежнему любит меня, а он ее просто околдовал.
— Теперь, когда я уверена, что она ждет ребенка, прошу, оставь ее в покое, - сказала Мадлена, умоляюще взглянув на сына.
– Дай ей время восстановить силы.
— Что значит, когда ты уверена? Я что-то упустил, - Кристиан имел свои соображения относительно Николь, и делиться с матерью ими не намеревался.
— Она лишь отчасти эльф, - пояснила волшебница, не заметив его скрытых мыслей.
– Даже не скажу точно, насколько. Должно было пройти время, чтобы стало ясно, что она действительно беременна.
— А свечение? Когда, кстати, ты его увидела?
– графу неприятен был весь этот разговор, но он должен был знать все, прежде чем действовать.
— Зачем тебе это? Разве приятно бередить рану?
– не понимала Мадлена.
— Когда?
– повторил Кристиан твердо.
— В первую же ночь, - ответила она, закрыв книгу и делая вид, что увлечена работой.