Дар или проклятье
Шрифт:
— Desino, — парирует Саши, и книга, не причинив вреда, падает на пол. — Очень хорошо, Рори.
— Хватит читать мне лекции, пусть лучше Кейт попробует.
— Я? Здесь? — Я бросаю нервный взгляд в сторону коридора.
Если не считать воробья и перья, я никогда не колдовала перед кем-то, кроме Мамы, Мауры и Тэсс. Я смущаюсь, будто Рори предложила мне раздеться.
— Это безопасно. Элизабет ушла на рынок, а мать Рори не спустится до ужина, — говорит Саши, указывая глазами на потолок.
Но это же совсем новое для меня заклинание! Кто знает, что может пойти
— Если ты что-то тут разобьешь или поломаешь, никто не обратит внимания, — говорит с дивана Рори. — Мать никогда не замечает, если у нас пропадают блюдца.
— Все, что от тебя требуется, — это выбрать объект и сосредоточиться на том, что ты хочешь с ним сделать. Обязательно точно определи конечное местоположение предмета; если ты отвлечешься, он может оказаться где-нибудь еще, — инструктирует меня Саши. — Лучше всего использовать заклинание agito,хотя я иногда прибегаю к avolo,если хочу, чтобы предметы двигались побыстрее. Ну а чтобы остановить движение, используй desino.
Уж на что я слаба в языках, и то понимаю, что это латынь. Я ставлю чашку:
— Agito? — Чашка не шевелится. Я пробую снова, более напористо, представляя, как она сдвинется на три дюйма вправо. — Agito!
Снова ничего. На меня накатывает разочарование.
Чувствуя, как краснеют щеки, поднимаю взгляд на Саши.
— Я не могу этого сделать.
Саши только смеется.
— Ты же не рассчитываешь стать мастером заклинаний за пару минут? Понаблюдай немножко за нами.
Рори садится, и они вдвоем заставляют предметы летать по комнате. Летят книги, подушки, комнатные туфли Рори, сахарница. Рори вытягивает из волос Саши шпильки; в следующее мгновение диван вместе с визжащей Рори на несколько футов отрывается от пола. Они забавляются с магией так, как никогда не забавлялась я. Колдовство выглядит у них веселым развлечением.
Оказывается, все может быть совсем по-другому. Все дело в том, что я совсем другая.
Мама говорила очень четко: магия — это не то, с чем можно шутить. Ведьмовство — не подарок и не повод гордиться. Это бремя, и бремя тяжкое; чтобы обезопасить себя, мы должны научиться как следует с ним управляться.
Каково было бы осваивать колдовство без этих ее предупреждений, без бесконечных страхов и тревог, которыми были пропитаны все наши занятия? Может быть, тогда проповеди Братьев не заставляли бы меня до сих пор страдать от чувства вины?
— Попробуй, — говорит Саши, и я пробую.
Чашка многообещающе звенит, и Саши с Рори оставляют свое занятие, переключившись на меня. Я делаю еще одну попытку. На этот раз чашка быстро сдвигается в сторону.
Рори засовывает пальцы в рот и издает пронзительный свист.
— Отлично! Мне понадобилось несколько недель, чтобы этому научиться.
— Мне тоже. Ты просто удивительная, — заявляет Саши. — У тебя настоящий талант к этому типу колдовства.
Я с подозрением смотрю на нее, но она вовсе не издевается. Она действительно считает, что я хороша. Господи, как же я недооценивала этих девчонок!
Спустя полтора часа я усаживаюсь в наш экипаж.
Однако она ведь знала, что умирает. Если она беспокоилась о нас, то должна была постараться научить нас всему, на что мы способны. Почему она не захотела, чтобы мы стали настолько сильны, насколько это вообще возможно?
Потому что она считала, что это дурно,робко предположил мой внутренний голос, и я немедленно с ним согласилась. Она хотела, чтоб мы были нормальными, обычными девочками. И чтобы нам ничто не угрожало.
Но это не так. Когда я смотрела на Саши и Рори, то удивлялась, какие они свободные и бесстрашные. Возможно, Маура права. Я следовала Маминому примеру просто потому, что другого у меня не было. Я думала защитить нас, спрятав от мира наши колдовские возможности; я сердилась на магию за то, что из-за нее мы в опасности. Возможно, я шла не тем путем. Господь знает, что сейчас мы больше, чем когда-либо, нуждаемся в защите. А значит, нужно защищаться всеми доступными нам способами.
Джон останавливает экипаж перед главным входом и помогает мне сойти. Я не иду в дом, решив вместо этого прогуляться по саду. Я просто обязана извиниться перед сестрами: мне следовало учить их, а не мешать учебе. И следить за тем, чтоб мы вели респектабельную жизнь: хорошо одевались и ладили с соседями.
С этим нам может помочь Елена — и еще Саши. И тогда — приняв все меры безопасности — мы сможем разучивать новые чары.
В любом случае мы больше не одиноки. Теперь у нас есть Саши и Рори. И Елена, за спиной которой стоит Сестричество. От этих мыслей мне становится удивительно хорошо и спокойно.
Я прогуливаюсь и размышляю. Меня несколько смущают извинения — ненавижу признавать себя неправой, — но в целом план хорош. Мы будем развиваться, двигаться вперед. Возможно, если я позволю Елене научить нас чарам исцеления и перемещения, она сообщит Сестрам, как мы стараемся, и те будут довольны нашим развитием. Это не решит всех проблем, но даст мне время, и я смогу побольше разузнать о пророчестве. А также о том, можно ли доверять Сестрам.
И тут у меня вытягивается лицо: времени, чтобы что-то выяснить, у меня почти нет. Солнышко в начале октября еще пригревает, и по ярко-синему небу бегут белые пушистые облачка, однако ноябрь уже не за горами. Если в самое ближайшее время я не приму решения, за дело возьмутся Братья.
Я так погрузилась в свои мысли, что не замечаю бабочек, пока они не подлетают к самому моему лицу. Голубые бабочки с золотой каймой по краю крыла. Розовые бабочки с оранжевыми крапинками. Бабочки с тигровыми полосками и топазовыми глазками. Я никогда не видела ничего подобного. Я застываю, пораженная. А бабочки, стайка за стайкой, все летят из розария.
Я слышу переливчатый смех и спешу вперед. Это Маура. Ее обворожительный смех я никогда ни с чем не спутаю. Но раз бабочки летят… откуда она узнала чары передвижения?