Дар Менестреля
Шрифт:
— Онтеро, о чем ты говорил с этими… С Йоланом… — тихо спросил Дастин, пытаясь приподняться на локте.
— Да решил побеседовать кое о чем. Йолану я не доверяю. Хотя что-то в нем такое есть… В голове вертится что-то знакомое, но суть ускользает, — Онтеро щелкнул пальцами. — Эх, сейчас бы Аргвинара сюда, — и, помедлив, задумчиво добавил: — А лучше Корджера. Где он сейчас?.. Девчонка тоже довольно странная. Но больше всего меня тревожит этот третий, Йонаш. Помнишь, когда мы заходили в таверну в Кельде, видели четверку «серых»? Так вот один из них, тот самый, о ком я тогда вам рассказывал, враг очень старый. И мне так
— «Первая мелодия»?
— Ну да. Помните, нас кто-то предупредил по дороге в Ирнар. Тогда он сказал, что объявится еще, назвав эту фразу. Странно, что эти слова мне сказал сейчас Йонаш. Вот так сидел, молчал, и вдруг сказал… Все это очень подозрительно и смахивает на ловушку. Как прибудем на Эст-Арви, нужно будет этих троих взять с собой к Аргвинару — он уж наверняка разберется в этом непонятном деле…
Дастин поморщился: какая-то крыса пробежала совсем рядом с ним, коснувшись своим мерзким холодным хвостом руки менестреля.
— А как же ты отдашь обещанные деньги Вуди? — возбужденно спросил Тич. — Ведь у нас нет ни одного пина, не говоря уж о пяти тысячах леогуров.
— Не твоя забота, малыш, — почти ласково произнес колдун. — Что-нибудь придумаем…
Корджер проснулся от звука открывающегося засова. Дверь скрипнула, тяжело подалась, и в камеру вошел давешний тюремщик, который недавно запер эту дверь. Он закрыл дверь обратно на засов и присел на край койки внимательно глядя на пленника. Корджер только сейчас заметил засов на внутренней стороне двери и настолько был озадачен наличием его в тюремной камере, что не сразу даже перевел взгляд на стража. Тот сидел подбоченившись и мрачно глядя уже вперед, как будто задумавшись. Потом он перевел взгляд обратно на Корджера и не меняя выражения лица заявил:
— Ну и что ты тут делаешь, король-из-тени?
Корджер вздрогнул от неожиданности, а потом спокойно ответил вопросом на вопрос:
— Как ты меня узнал?
Гном уже более спокойно, но все еще достаточно мрачно оглядел пленника, будто размышляя, а стоит ли ему говорить, а затем все же снизошел до ответа:
— Я воевал с тобой. Я воевал под твоими знаменами от начала и до конца. Это было лучшее время в моей жизни. Я знал, что я делаю важное дело, я знал, что это нужно. Я знал, что я вернусь с войны героем и смогу рассказывать внукам о том славном времени. А если не вернусь, то другие будут рассказывать обо мне своим внукам. И еще я знал, что отстояв Глант, я отстою спокойную и безопасную жизнь своему народу.
Корджер вздохнул и грустно ответил:
— Так и было, мы действительно сражались за правое дело.
Гном еще мрачнее чем прежде, но уже с куда большим напором разразился бурной тирадой:
— Было… Но что же вышло??? Почему вместо рассказов детям я сторожу пленных? Тюремщик не самая почетная должность у гномов. Почему, а? Йгдрссил побери тех идиотов, которые нами командовали! Они проиграли эту войну в пух и прах! Они оказались полными бездарностями, способными только переставлять оловяных солдатиков по карте!!! Я не скажу, что я большой сторонник Изначального, но похоже все остальные были против нас в той войне. Где была твоя голова, когда ты отказался принять помощь Белых
Корджер прикрыл глаза и перед ним встала картина последнего сражения, когда генералы его штаба наравне с его личной охраной бились с прорвавшейся к ставке группой черных всадников, озверелых от охалиака — местного наркотика, изготавливашегося из ядовитых грибов. Он вспомнил, как герцог д'Орен, орудуя двумя шпагами сразу прознил двух всадников, и тут же упал от удара третьего. Если суждено когда-нибудь возродиться империи, там уже не будет герцогства д'Орен. Молодая герцогиня с двумя детьми погибла вместе с горящим замком за несколько месяцев до этого. Сжав зубы Корджер с усилием открыл глаза и гляда на гнома ответил:
— Не суди их строго. Мы делали, что могли. И если бы ты их знал, ты бы так не говорил.
Гном с болью в голосе возразил:
— И все-таки мы проиграли.
— Да, мы проиграли, — ответил Корджер, — но и они не выиграли. Посмотри на восток, там нет темного царства. Там вообще сейчас нет государства, но все же наши враги так и не сумели подчинить себе эту землю. Они разрушили то, что мы знали и любили, но они не сумели там воцариться.
— Как можно воцариться на еще тлеющих головешках, — горько усмехнулся гном.
Корджер сглотнул комок, подступивший к горлу, и ответил:
— Ты прав, мы заплатили страшной ценой, но что мы могли сделать?
Гном еще мрачнее, чем был, отвернулся к зарешеченному окошку, потом взглянул на дубовую дверь, а потом вновь посмотрел на пленника и произнес:
— Так что ты тут делаешь?
Корджер вздохнул, посмотрел на земляной пол, подумал, а затем тихо ответил:
— Продолжаю ту войну.
Гном грустно посмотрел в глаза пленнику и спросил:
— Тебе мало головешек?
— Мне слишком много головешек, — ответил Корджер, — и я не хочу их здесь, на Западе.
— Ты вроде не столь умел в этом, — возразил гном, — что ты сейчас делаешь?
Корджер задумался было, а потом решил рискнуть:
— В Вильдар пришел Певец. Гардар хочет его убить, я должен его спасти.
Гном тихо присвистнул от удивления, помолчал чуть и начал выводить узоры на земляном полу концом своего кинжала. Так они просидели несколько минут, а затем гном спросил:
— Откуда ты это знаешь?
— Мне сказали об этом в Глен-доор.
Гном не стал свистеть на этот раз, но широко раскрыл глаза от удивления, потом отвернулся и погрузился в размышления. Корджер не стал ему мешать, терпеливо ожидая к чему тот придет. Гном подумал, встал с важным видом, внимательно и уже чуть иначе посмотрел на бывшего короля, и медленно произнес:
— Что ж, дело серьезное. И будь я проклят, если опять доверю это людям. За вами нужен глаз да глаз, а то опять все испортите. И вообще, без гномов вам, людям, ни за что не справиться. Так что я пойду с тобой. Считай, что каррант пехоты гнобдинов Габордингнем опять в строю. Я помогу тебе отсюда уйти и пойду с тобой, чтобы на этот раз все получилось. В конце концов, по твоей милости у меня здесь ни кола, ни двора. Так что пора это исправлять. Но сначала ты выполнишь мое условие — прямо сейчас ты произведешь меня в генералы своего штаба и личные советники.