Дар Менестреля

Ибнейзер Эл

Акрат медленно потянулся, удовлетворенно вслушиваясь в хруст собственных костей… Хотя король чуствовал себя еще молодым и крепким мужчиной, годы давали о себе знать: уже не так легко было коротать длинные ночи, уже не столь просто было отказаться от удовольствия провести ночь в теплой и мягкой постели. А ведь когда-то тогда еще юный король мог преспокойно провести несколько суток подряд в седле, ведь когда-то одно лишь имя Акрата наводило ужас на варваров, издревля жаждущих покорить богатейшие земли Западного Вильдара.

А теперь все изменилось. Нет уж давно угроз от дикарских

племен, что некогда населяли земли севернее Леогонии. Давно уж не тревожат варвары с Юга, да и морские пираты сильно поумерили свой крутой нрав…. Казалось бы, мир навеки воцарился в Западном Вильдаре. Но события последних дней не давали покоя пожилому монарху, ибо то, что творилось в его королевстве и близлежащих землях, во много раз превосходило то зло, которое могли принести все варварские набеги на Вильдар. Похоже, война снова стучится в дверь. И на этот раз Акрат не знал, как избежать этой войны.

…Первое сообщение королю доставил окровавленный всадник, который загнал своего коня, тря дня к ряду неся послание своему королю. В Хорнкаре вспыхнул мятеж. Тамошние крестьяне прознали, что Ильмер, наследный герцог хорнкарский, погиб где-то в одной из провинций Леогонии, и что в этом как-то замешана дочь Акрата, Мельсана. Все бы ничего. Подавить крестьянские бунты, вспыхивающие то тут, то там, не представляет особого труда, конечно, если нет опытного вожака, способного из простого люда сколотить угрожающую существованию монархии армию. Вся беда как раз и заключалась в том, что этот вожак там нашелся. Да и не один, а целых пять. Хорнкарские бароны, отличавшиеся весьма буйным нравом и репутацией непревзойденных стратегов, поначалу затеяли свару в надежде оторвать побольше кусок от герцогского трона. Но, быстро смекнув, что междуусобные распри ни к чему не приведут, они смогли договориться и заключить союз. И теперь весь их гнев был направлен на единственного причастного, по их мнению, к гибели Ильмера, человека. Не вызывает никаких сомнений, что помыслы хорнкарских баронов идут гораздо дальше, нежели просто убийство царствующего ныне короля Леогонии. Издавна затаенная злоба хорнкарцев на леогонскую королевскую династию — еще одна из причин случившегося.

Гонец, умирая, поведал Акрату, что Бренсалль уже полностью в руках восставшей хонкарской знати, и довольно большая армия хорошо вооруженных пехотинцев направляется к Ульсору. В то же самое время огромная толпа обезумевших от жажды мести крестьян движется вдоль южной оконечности Шерхенского леса.

Долина между Ведьминой пущей и Шерхеном вскорости должна была стать театром военных действий. Если, конечно, король не сможет унять назревающий конфликт.

А несколько дней спустя пришло сообщение с севера.

Пираты Хазраджа захватили порт в Феаносе и требуют выплты дани, чего никогда еще до сих пор не было. Гирлинские власти всегда ревностно охраняли западное побережье, потому совершенно нелепым казался тот факт, что крупнейший в Вильдаре порт может быть с легкостью захвачен лишь небольшой эскадрой слабо вооруженных пиратских кораблей. Это, в свою очередь, также вызвало смуту среди простого люда, и в Гирлине назревала гражданская война, поскольку недовольных правлением тамошнего наместника нашлось предостаточно.

А потом пошло-поехало….

Гнобдины внезапно закрыли свои границы, совершенно игнорируя любые попытки Акрата восстановить былые дипломатические отношения. Некогда славившийся своими ярмарками Эрневал опустел, а руда, которую добывали лишь гнобдины в глубинах Белых гор, перестала поступать в кузницы Вильдара.

В Теренсии снова появились отряды воинственно настроенных дикарей.

И все это — всего лишь за несколько дней.

Акрат тяжело вздохнул. Последнее известие было из Кельда. Похоже, дух войны решил вплотную заняться Вильдаром и добрался до Леогонии.

В Кельде вспыхнуло восстание…

* * *

Но не один лишь король не спал в ту ночь.

В нескольких стонях шагов от королевского дворца, в высоком белокаменном здании одно из окон было наполнено тусклым светом свечи. Трое в одеждах простолюдинов склонились над огромным дубовым столом. И, хотя, их одежда походила скорее на деревенские робы, осанка и манеры выдавали в собравшихся знатных вельмож.

— Тише, барон. Вы ведь не желаете, чтобы вашу драгоценную голову завтра нашли валяющейся в сточной канаве дворца его величества? — зловеще прошипел один из них.

— Оставьте свои шуточки при себе, граф, — резко бросил второй, широкоплечий мужчина высокого роста. — Как вы уже поняли, господа, у меня действительно есть серьезная поддержка…

Тот, кого здоворяк назвал бароном, поежился, плотнее запахивая залатанный в нескольких местах плащ.

— Бр-р-р, ну и холодина. И зачем нужно было нацеплять на себя это дурацкое тряпье, Миртан? Не проще ли было собраться, скажем, у меня, или в вашем родовом поместье, уважаемый Фейл?

— То, о чем вы говорите, почтеннейший Миртан, — густым басом произнес третий, не обращая ни малейшего внимания на жалобы барона, — конечно, весьма заманчиво. Да вот только каковы наши шансы на успех? Король ведь еще далеко не старик, к тому же армия бесприкословно подчиняется приказам его генералов.

Высокий вяло махнул рукой:

— Фейл, дружище. Армия сейчас занята совершенно другими проблемами. К Ульсору движется толпа хорнкарского отребья, и не ровен час, разразится война. Я полагаю, что через неделю у нас совершенно не возникнет никаких преград, поскольку король намеревается послать часть армии в Стейл. И не вы ли говорили недавно об этом, милейший граф?

— Наш друг Энгриас, похоже, немного смущен тем, что мы затеваем. — Тихо произнес обладатель густого баса по имени Фейл. — Не так ли, барон?

Энгриас решил воздержаться от язвительных комментариев по этому поводу, продолжая кутаться в плащ из тонокой грубой материи.

— Итак, почтенный граф, мы, полагаю, пришли к общему мнению, — подытожил высокий Миртан. — Король слаб, на Леогонию надвигается война. Это поистине великолепный шанс сменить правящую династию. Полагаю, что в этом никто из вас не сомневается. — Миртан гордым взглядом обвел своих собеседников. — Акрат, несомненно, должен умереть. Я сосбтвенноручно срублю его августейшую голову.