Дар сгоревшего бога
Шрифт:
Тилар усмехнулся.
— Вижу, кто-то уже оценил по достоинству здешний эль.
— И кухаркину наливку.
Тилар оперся о перила.
— Я слышал, утром ты встречался с черными флаггерами.
— Да. Кухарка потребовала соли. В обмен на наливку. А где ж ее и взять, как не на пиратском корабле? Поскрести днище…
Тилар глянул на него сердито.
Роггер замахал трубкой.
— Ладно, ладно. Я повидался с Креваном. Пират в тоске. Не может помочь даже красотка Калла — полюбившая
— Были ли вести от виров?
— Ни слова. Похоже, собрали вещички и испарились.
Тилар нахмурился. Это-то и тревожило сильнее всего. Вернувшись на флиттере в лагерь виров, они обнаружили, что тех и след простыл. Остались только Креван и Калла. Может, Тилара это внезапное исчезновение и не беспокоило бы. Когда бы не открытие, сделанное на острове.
Шесть певиц с одинаковыми лицами.
Порождение виров.
Не потому ли Беннифрен и сбежал — зная, что Тилар их найдет? Если он продал певиц Кабалу, то понимал, что без неприятных расспросов не обойдется. Единственная ли это была сделка или он вступил в более глубокий сговор с Кабалом?
Тилару вновь вспомнились мертвые девочки, сами себе перерезавшие горло.
Он много позже сообразил, что не увидел на острове ни одного заговорщика. И не нашел ни единого свидетельства того, что они вообще участвовали в этом деле.
Обнаружил только след виров.
И что это означало?..
Ощутив легкий озноб, он снова тронул рукоять Ривенскрира. Чья рука управляла в действительности этим мечом на острове? И с какой целью? Ради простого милосердия или чего-то куда более худшего?
Тилар взглянул на Охотничью луну. Лишь одно он знал точно — в войне меж богами Мириллии и наэфиром столько оттенков серого, сколько существует самих богов. И пока эта распря не кончится, он должен держать Ривенскрир под рукой.
Тут о появлении еще одного посетителя возвестил стук в балконную дверь.
— Проходной двор какой-то, — проворчал Роггер.
Дверь открылась, на пороге встал рыцарь теней в масклине. Увидев, что посторонних нет, открыл лицо.
Катрин…
С ней ворвались на балкон звуки музыки. Танцы были в разгаре.
— Тилар, хватит уже здесь скрываться. Одного Геррода на такое множество Дланей маловато.
— И снова долг призывает утомленного, — сказал Роггер, направляясь к выходу. — Вино и женщины бросают вызов храбрецу.
Он удалился, окутав напоследок Катрин облаком дыма из своей трубки.
Она помахала рукой, разгоняя его, подошла к перилам.
— Праздник заканчивается.
Музыка все гремела — Роггер оставил дверь приоткрытой. Катрин встала рядом с Тиларом.
Небо полнилось звездами, чьи отражения сверкали в водах Тигре.
— Я видела Делию, она выходила… — начала Катрин.
— Делия улетает. Сегодня.
—
— Домой, — устало ответил Тилар.
Некоторое время они стояли у перил молча. Некогда — любовники. Ныне — регент и староста.
Потом Тилар пробормотал:
— Такой долгий день…
Она кивнула. Музыка стихла и зазвучала снова.
Он предложил руку:
— Не хочешь потанцевать?
Она нахмурилась.
— Когда-то мы много танцевали, — сказал он.
— То было в другой жизни.
— Но танец иногда — всего лишь танец. Доказательство, что мы еще живы.
Он так и не убрал руки, и она наконец приняла ее.
И, отступив от перил, они закружили по балкону — две тени в лунном свете. С небес следили молчаливые звезды.
За ними, еще живыми.
В тени…
Солнце садилось за пески Сухого русла. Под тенью полотняного навеса повелитель виров нежился в объятиях новой кормилицы, подергивая ее за сосок. Наелся Беннифрен уже досыта и теперь просто играл соском, тараща из пеленок бесцветные глазки.
Ждать оставалось недолго.
Крики затихли еще колокол назад.
С рук кормилицы Беннифрен видел анкали ара, стоявших на коленях вокруг шатра посередине лагеря. Они стояли так с полудня. Склонив головы, устремив взгляды в песок. Одетые в свои традиционные халиши — скрепленные у горла серебряными и золотыми застежками накидки с капюшонами. Одну полу они откидывали и привязывали сзади, дабы оставались на виду родовые костяные кинжалы, переходившие от отца к сыну.
Но сейчас ножны пустовали.
Клинки были по рукоять воткнуты в песок, даря кровь пустыне. Хотя та и не испытывала жажды, будучи хорошо напоена ночью.
Беннифрен приказал кормилице повернуться.
Посмотрел на мертвые тела, раскиданные по пескам на протяжении лиги. Тысячи тел. Воинство короля окраинных земель, который пришел заявить свою власть над Сухим руслом, как приходили до него многие.
Только он, мудрое дитя, в отличие от них останется.
Будет властвовать.
Если, конечно, все пройдет удачно в серединном шатре.
Полог его наконец откинулся. Из шатра вышла женщина с завязанными глазами и наголо обритой головой. С пальцами на сустав длиннее, чем у обычных людей. Вира-ведьма, о которых знали немногие. В руке у нее была большая книга. «Некраликос Арканум». Редчайший текст, писанный на человеческой коже алхимической желчью.
В шатре ведьма следила за долгими и мучительными приготовлениями, следуя ритуалам, возникшим в нелегкие времена меж Размежеванием и началом основания царств, когда безумствовали еще все боги и проливалось много крови.