Дар сгоревшего бога
Шрифт:
Она вспомнила последнее утро в Ташижане. Ураган стих на рассвете. Еще рушились с грохотом стены, но выжившим больше не грозила смерть. Тилар уничтожил источник темной Милости, лорд Ульф утратил силу. Открыв ворота, они вышли и увидели кругом одни развалины. Груды камня вместо башен и крепостных стен. Стояла только Штормовая — и то благодаря сковавшему ее льду, который таял уже под лучами солнца.
Некогда гордая цитадель обратилась в руины. В последний раз Катрин смотрела на Ташижан с вершины холма. На глазах у нее Штормовая башня медленно
Впереди запел рог.
— Пора? — спросил Геррод.
Она кивнула.
— Нельзя же опоздать на посвящение, которого мы ждали так долго.
Катрин пришпорила жеребца, направила его по тропе меж высоких штабелей досок и камня. Со всех сторон слышались крики и смех, стук молотков и зубил.
Геррод пустил своего коня рядом. Сказал:
— Вновь Ташижан в изгнании идет парадом по улицам Чризмферри.
— Вновь?..
Он указал кивком головы вперед, на временно установленные ворота.
— Тут каждый день шествуют процессии наших плотников и каменщиков.
Под масклином он не увидел ее слабой улыбки. А та быстро увяла. Катрин снедало холодное беспокойство, которое не в силах был растопить даже полдневный зной.
И все же Геррод спросил:
— Что с тобой? — как всегда, чутко уловив ее настроение. Подъехал ближе, коснулся бронзовыми пальцами ее колена.
Она покачала головой, не желая омрачать этот день.
— Катрин…
Вздохнув, она бросила на него короткий взгляд. Отвела глаза.
— Кто победил? — спросила.
— Ты о чем?
Катрин обвела рукой кипевшее вокруг строительство.
— Мы или все-таки лорд Ульф? Там, в «Черной лошади», он объяснил мне, чего добивался, сея смерть и разрушение. «Сталь меча закаляют огнем и молотом. Настало время перековать Ташижан наново». Не это ли и происходит?
Он дотянулся до ее руки, сжал пальцы.
— Мы станем сильнее. Я не сомневаюсь в этом. Уже остальные боги Мириллии объединяются против Кабала, решительно выступают в поддержку Тилара. Ты видела, сколько слетелось сюда флипперов за последние дни? Сотни! Его посвящение в рыцари сегодня — уже не маленькая задумка Аргента, поддержать которую явились несколько Дланей от живущих по соседству богов. Сюда прибыли посольства из всех царств, даже столь крохотных, как Драконья Ферма Девятой земли. Это ли не доказательство?
Геррод сжал ее руку еще крепче, до боли.
— Мы окрепнем. Не потому что Ульф победил… Победила ты. Он предлагал тебе уйти, сбежать, забрав немногих. Но ты была тверда, и поэтому выжило гораздо больше людей. Это триумф. Именно такие победы делают нас сильнее. А не капитуляции перед безумными расчетами ледяного бога.
Она глубоко вздохнула.
— И сам лорд Ульф понял, что побежден, — не умолкал Геррод. — Ведь он покинул свой кастильон, ушел на север, в окраинные земли.
Об этом последнем шаге Ульфа Катрин тоже слышала. Как бродягам нельзя было входить в обжитые царства, так и оседлым богам — в окраины. Лорд Ульф, ступив на запретные земли, сгорел. Властитель Ледяного Гнезда предал себя огню.
Но Геррод и на этом не закончил.
— Сталь Ташижана будет закалена огнем, рожденным нашими сердцами. И я не знаю сердца, которое пылало бы жарче, чем твое.
Выговорив последние слова, он отчего-то смутился. Разжал хватку, выпустил ее руку.
— Все это знают, — пробормотал он. — Иначе почему все голоса при выборе нового старосты были отданы за тебя? Ни одного против…
Катрин не позволила его руке ускользнуть так легко. Поймала ее и сжала сама.
— Ты очень добр… Но это случилось потому, что Аргент отошел в сторону.
Наконец пальцы их расцепились. Геррод схватился за поводья.
— Как его здоровье?
— Старого упрямца, как называет его Делия?.. Она заходила утром. Прилетела на рассвете из Пяти Рукавов. Говорит, что выздоравливает он быстро, хотя к новой ноге привыкает медленно. Все так же скор на гнев и не желает слушать лекарей.
— Что вовсе не удивляет, — сказал Геррод. — Один глаз, одна нога… От него потихоньку остается все меньше.
Катрин улыбнулась. Шутка грубовата, но на нее и сам Аргент не обиделся бы. Он выжил благодаря силе духа и алхимии. И — обещанию, данному дочери. Не покидать ее. Старый упрямец сдержал, как всегда, свое слово.
— Староста Вейл! Староста Вейл!
Она оглянулась на зов. Увидела бегущего к ней мальчонку в измазанных навозом башмаках. И, натянув поводья, остановила коня.
— Что, Мичелл?
Он подбежал, гордо показал зажатую в кулаке полоску черной ткани.
— Повезло! Меня выбрали!
Она улыбнулась, сообразив, что именно он держит. Лоскуток плаща теней, означавший возможность вступить в рыцарское братство.
Мичелл помахал лоскутом и поспешил дальше, крикнув:
— Отцу сказать надо!
Некоторое время она смотрела мальчику вслед. Повернувшись, встретилась взглядом с Герродом. И почувствовала, что тот под своей бронзовой маской улыбается.
— Ну что… все еще вспоминаешь об утраченном?
Катрин стиснула коленями бока Камнепада, посылая его вперед.
Последние осколки льда лорда Ульфа растаяли.
Звон колокола над лугом затих. Брант громко свистнул. Пора было переодеваться к церемонии посвящения.
Волчата откликнулись на зов, побежали к нему, стелясь, как истинные охотники, низко над душистой травой, что укрывала пологий холм. Догнали, и втроем они направились к маленькой компании, которая расположилась в тени раскидистой кроны лиродрева, усыпанной изобильным летним цветом.