Дар шаманизма - дар волхования
Шрифт:
26. Наконец, шаманская атрибутика. Что и почему надо еще, кроме бубна? Роль одежды шамана, и прикрепленных к ней вещей невозможно понять, подходя к шаманизму только научно. В этом вопросе ученая мысль останавливается на утверждении, что одеяние шамана отражает его внутренний мир и его религиозные убеждения. Это верно, но это взгляд со стороны, который неизбежно ограничен.
Чтобы понять истинную роль шаманской атрибутики, надо ею долго пользоваться по назначению. Вот передо мной висит старая фотография великого ямальского шамана. Он уже стар, потому на всякий случай привязан цепью к человеку, который должен удержать его, если
Предание говорит, что железо это — бессмертная часть шаманского обряда — должно передаваться от отца к сыну. Сын этого шамана, по молодости, не принял от отца священное железо, но отдал его в музей. Сегодня, это одеяние шамана висит в музее. Сын имеет возможность одевать его два раза в год по большим праздникам. Он одевает его и мучительно пытается восстановить связь с отцом и предками. Но волшебная дверь в мир духов не открывается. Предметы, хранящиеся в музее и хранящаяся в доме обладают различной волшебной силой. Чтобы древнее железо заговорило, надо владеть им полностью, и использовать его при камлании, возможно сперва даже заставляя его в этом участвовать чрез силу.
Шаманская практика дает понять, что одежда и закрепленные на ней предметы выполняют роль аналогичную органам шестого чувства, которое позволяет проникнуть в мир третьей реальности. Одежда и атрибутика расширяют осязательные возможности шамана. Все вместе это образует мост, позволяющий шаману ходить в иномирье и обратно. И уже сам процесс одевания атрибутики и долгого укрепления на себе предметов шаманской практики, подобен сбору в поход. Это занятие уже само по себе меняет сознание шамана и видение им окружающего мира. По этому поводу в науке известно, что духи входят в шамана через концы плетей его одеяния. Традиционна народная одежда имеет по подолу, вороту и рукавам красную окантовку или вышивку, запрещающую духам проникать внутрь одежды. В одежде шамана такая окантовка где-то должна нарушаться за счет висячих деталей одежды, увязывающих шамана с миром духов.
С позиций рационального понимания вопроса, суть одеяния и атрибутики в том, что одежда и вещи, которые одевает на себя шаман, сообщают ему целый набор не повседневных кинестетических ощущений. Именно кинестетические ощущения менее всего контролируются разумом. При движении шамана, ощущения, приходящие от одежды и множества висящих на ней предметов не могут быть проконтролированы и предсказаны логической частью разума заранее. Получается, что движения одеяния шамана способствуют его вхождению в транс. Общий вес предметов, которые берет с собой в путешествие шаман, может достигать десятков килограмм. И не только мифологическое содержание, но и вес предметов, и их количество имеют значение.
Для ясности, сделаем следующий комментарий. На мгновенье представьте себе, что кто-то хлопает вас по плечу. Вы оборачиваетесь, а сзади никого нет. Вы удивляетесь, а кто-то снова вас хлопает. Такая ситуация не для слабонервных. Если человек, ощущающий такие похлопывания, находится один и в мало знакомом ему месте, то будьте уверенны, его сразу же посетит буря мыслей о чертовщине. И его внешнее поведение окажется совершенно адекватным внутреннему состоянию. А все мысли о том, что он — царь вселенной, носитель здравого разума, мгновенно улетучатся без остатка.
Примерно такая реакция тела шамана на кинестетические ощущения, вызванные его атрибутикой. Получив не ожидаемое заранее ощущение, тело и подсознание, сразу же ставят перед мыслящей частью разума вопросы: это снаружи, это что? это откуда? И если мыслящий разум в это время усыплен, то он не может отмести эти вопросы «с порога». Зато шаманический остров сознания начинает реагировать на эти ощущения и читать через них сигналы мира третьей реальности. Для сохранения такого эффекта надо иногда менять положение ритуальных предметов на своем снаряжении.
Надо еще заметить, что сходную роль выполняет и непроизвольный шелест металлических подвесок. Он все время настраивает подсознание на видение третьей реальности без бубна и пения. Просто в результате жизнедеятельности человека шелестящая подвеска оказывается тренировочным материалом для развития шаманских способностей. Учится тут в первую очередь подсознание. Обучение подсознания будет происходить, только если отработан условный рефлекс — реакция на шелест, и разумом хорошо понимается смысл, который несет звук подвески. Сам этот рефлекс можно сформулировать, как: «я вижу большее, я осторожна и настроена на видение, я внимательна, я не забываюсь, не отвлекаюсь целиком на какое-то дело, все запоминаю и ничего не упускаю из виду.»
Языческая картина Мира
27. Чтобы петь песнь и увидать свет иного мира, не ошибиться там при выборе дороги, не пройти мимо и не потерять ценные приобретения, не попасть в западню и не наделать непоправимых ошибок — кудеснику нужно знать миф Творения Мира и представлять себе устройство Мироздания.
Творение Мира не подвластно людскому уму. Потому и мыслится оно аллегорически, через действия, близкие к делам людей. Чтобы хоть что-то понять, нам нужно сложить вместе все образы, и потом сложить в песнь хоть малую часть от этого знания.
Шаманизм немыслим без матриархата. Когда наш сказочный герой путешествует по лесам (обычно в поиске жены), и ягишны указывают ему истинный путь — то это матриархат в чистом виде.
Мудрые женщины разумели: все то, что появляется в Мире вышито великой богиней. У нас звали ее Мокошью. Для нее полотно — сам мир. Нить и игла — суть скрытые от нас таинства. Обладая ими — можно было бы вышить все, что есть на свете. Сплетая нити, великая богиня сплетает судьбу людей. Создавая полотно бытия, она наговаривает на него слова будущих свершений, и от того сотворенное ею живет, исполняя сказанное. От того и были обожествлены и части ткацкого станка. А через то, как он работал — судили о настроении богини в этот день. Да и сама работа на ткацком станке понималась как особого вида разговор с божеством.
Следуя работе богини, земные пряхи так же наговаривают на свои нити наговоры. И потому в прошлом на прялках появлялись образы мироздания. В этом мире работает Мокошь, в нем же работает и земная женщина. И женщина освящает нить песенным словом и солнечным знаком, создавая тем волшебные, наговоренные, живые ткани. Этого требует жизнь в мифе о ткущей Мир богине. Не случайна Мокошь — богиня жребия. И не случайны такие обещания: «Если б я была царицей, то на весь бы мир одна наткала бы полотна». Не случайно в нашей волшебной сказке жена вышивает стрельцу чудесный ковер, на котором изображен весь мир и все царство.