Дар ведьмы
Шрифт:
– Именно ты, – твердо признесла мать. – Этого никак не избежать. Это просто часть того, чтобы быть женщиной.
– Это мы еще посмотрим, – ответила Джо.
Последующие три года были наполнены ужасом, так как Джо ждала, когда пророчество ее матери сбудется. Хотя она никогда не общалась с другими девочками, она подслушивала их разговоры и к началу девятого класса знала, что большинство из них посетило «проклятие», как они его называли. Джо молилась, чтобы проклятие обошло ее стороной, как, например, у ее тети Эйми так и не выросли зубы мудрости. Вместо этого оно ждало, пока ее бдительность ослабнет. И нанесло удар, когда она меньше всего этого ожидала, прямо посреди урока алгебры, навсегда испортив ее лучшие джинсы Forenza.
Она продолжала сидеть
Позже Джо вспоминала обеспокоенное выражение лица мисс Абрам, когда учительница внезапно склонилась над ее стулом, и багровый след, оставшийся на стуле, после того как учительница вместе с Эллен уговорила Джо встать. Затем обстановка сменилась, словно прошло много времени, и она обнаружила, что плачет в кабинете директора, а вокруг талии у нее обернута шаль мисс Абрам. Проходившие мимо мужчины старались не обращать на нее внимания. А женщины в приемной улыбались и пытались поднять ей настроение.
– Это случается со всеми нами рано или поздно, – прошептала одна из школьных секретарш. – В этом нет ничего постыдного.
– Тогда почему вы говорите шепотом? – прошипела Джо в ответ. С этого момента секретарша ее возненавидела.
Дома Джо заперлась в ванной с набором, который приготовила для нее мама, – белой деревянной корзинкой с розовым атласным бантом, которая была спрятана под раковиной за упаковками туалетной бумаги и ждала того самого момента. Внутри лежали шесть огромных гигиенических прокладок, пушистый мешочек, в который их можно было запихнуть, и маленькая бутылочка Мидола [5] . Джо вывалила все это на пол и зарыдала. Она никогда не чувствовала себя такой обманутой. И в течение двух недель, когда все называли ее Кэрри, она не винила ни Эллен Гудвин, ни свою мать, ни даже Бога. Вместо этого она направила свой гнев на тело, которое она не смогла ни натренировать, ни проконтролировать.
5
Мидол – лекарство, которое принимают при месячных от боли и других симптомов.
Война, начавшаяся в девятом классе, продолжалась тридцать лет и три года. На протяжении этих лет Джо жила в состоянии непрерывной осады. Она вела секретный календарь, чтобы помочь ей предвидеть наступление месячных, но они устраивали ей сюрприз на несколько дней раньше. Она придумывала хитроумные методы, как проносить громоздкие прокладки в школьный туалет и маскировать их под одеждой. Изобретала хитроумные оправдания, чтобы не снимать шорты на пляже, и носила свитера, завязанные на талии. Искала тайники для тампонов, которые ее мать отказывалась покупать, и копила монетки, чтобы покупать их в общественных туалетах.
Но самым трудным было сохранить эту войну в тайне. Никто не должен был знать, что происходит. Ни отец, ни братья, ни, боже упаси, мальчики в школе. Но даже женщины не были ей союзниками. Другие женщины словно не участвовали в этой борьбе. Казалось немыслимым, что все они – учителя, официантки, подростки, продавщицы и уборщицы, с которыми она сталкивалась каждый день, – страдают так же, как и она. С Джо явно было что-то неладно.
Она рассчитывала одержать хотя бы одну маленькую победу, когда уедет из Маттаука и от матери в колледж. По крайней мере, тампоны больше не придется прятать. Реклама уверяла Джо, что ее ждет беззаботная жизнь, полная верховой езды и белоснежных штанов. Затем Джо потеряла девственность, и у войны открылся новый фронт. Ставки стали выше. Страх унижения заставлял ее быть начеку в старших классах. Теперь же нужно было избегать венерических заболеваний и беременности. Когда она просыпалась, сердце
Потом она начала встречаться с Артом и работать, ей больше не грозила подростковая беременность, и она могла сама выбирать и оплачивать противозачаточные средства. Однако ее тело отказывалось сдаваться. Ее первый начальник обращал больше внимания на ее задницу, чем на ее работу. Ее второй начальник спросил, не хочет ли она кунилингус, и назвал ее «сукой без чувства юмора», когда она пожаловалась в отдел кадров. Клиенты в отелях, где она работала, хватали, щупали и гладили ее. Она видела, как мужчины целовали любовниц в фойе, а на следующей неделе возвращались туда же с женами. Не раз, когда она была одета в костюм и рубашку, ее принимали за эскортницу. Чего бы Джо ни добивалась в жизни, ее тело и тело окружающих ее женщин заставляли ее сомневаться в том, чего эти достижения стоят.
Все это закончилось, когда она забеременела. Как только у нее округлился живот, свет прожекторов словно погас, и Джо исчезла. Она боялась беременности всю свою жизнь, но оказалось, что это передышка, которую она так долго ждала. Пока ее тело было занято беременностью, а мужчины обращали свое внимание на других женщин, ей удалось совершить подвиг, который ее коллеги долгое время считали невозможным.
За месяц до того, как она объявила о своей беременности, ее назначили менеджером по персоналу в отеле, где она проработала два года. Повышение стало для Джо неожиданностью. Хотя она знала, что ее работа была образцовой, ей с трудом удавалось привлечь внимание высшего руководства. Через шесть часов после того, как объявили о ее повышении, коллега сообщил ей, что это тупиковая позиция в компании, которой принадлежит отель.
Джо успела убедить себя, что это всего лишь завистливые сплетни, когда ей позвонила репортер из New York Times. Знает ли она, спросила репортер, что текучка среди женщин, работающих в отеле, в три раза выше, чем среди мужчин? Джо ответила, что не владеет информацией, которая указывала бы на то, что это правда, и направила журналистку к PR-директору организации. По словам журналистки, руководство компании знало о проблеме, и вряд ли она была характерна только для нью-йоркского отеля. Менеджеры по персоналу, похоже, становились козлами отпущения всякий раз, когда акционеры или СМИ обращали на нее внимание. Куда, по ее мнению, делся ее предшественник? Если Джо когда-нибудь захочет обсудить этот вопрос, сказала газетчица, она с радостью ее выслушает.
В тот вечер Джо просмотрела документы отдела кадров и поняла, что все это правда. Только за прошлый год уволились 15 женщин. Тринадцать из них подписали соглашение о неразглашении и были отправлены домой с зарплатой за несколько месяцев в кармане. Две подали иск против отеля за то, что он не защитил их от сексуальных домогательств. От откровенных рассказов о приставаниях и насилии у Джо свело живот. Официантку, обслуживающую номера, несколько часов держали в заложницах в ванной. Уборщица едва избежала изнасилования со стороны гостя. Джо сделала копии всех файлов. Она хотела, чтобы это прекратилось, а если этого не произойдет, она пустит копии в ход. Предыдущие менеджеры ценили клиентов и считали сотрудников расходным материалом. Но женщины, с которыми работала Джо, тоже были для нее важны.
На следующий же день Джо ввела несколько новых правил. В дальнейшем уборщицы будут работать в командах по три человека. Ни одна женщина никогда не должна входить в комнату клиента в одиночку. Уборка номеров для гостей-мужчин будет осуществляться мужчинами. Обслуживанием гостей-женщин будут заниматься женщины. Гостей, пристававших к официанткам в ресторанах и барах отеля, нужно отметить и передать на обслуживание мужчинам. Тем, кого дважды заметят за приставаниями, будет запрещено пользоваться услугами отеля.