Дарданелльское сражение
Шрифт:
Лишь спустя несколько дней генерала, наконец-то, пригласили в Диван на встречу со всеми министрами. Кавалькада посла была снаряжена с максимальной пышностью, какую могли только себе позволить французы.
Взору Себастиани впервые предстал дневной и полный жизни Константинополь – Стамбул – извечный перекресток мировых дорог. Город, где сталкиваются запад и восток, север и юг.
Над острыми иглами минаретов пронзительно кричали голодные чайки, повсюду натужно вопили ослы. На узких улочках гам, суета, пыль, нестерпимая вонь отбросов и испражнений,
Сидя верхом на тонконогом сирийском жеребце, Себастиани едва протискивался сквозь снующую толпу. Два негра-раба расталкивали перед ним толпящихся, изо всех сил орудуя тяжелыми палками: – Варда! Варда! Поберегись!
Морщась от нестерпимой вони, генерал искоса поглядывал на копошащихся в грудах отбросов людей: – И как они не передохнут в этих миазмах!
В Диване Себастиани долго говорил о коварстве русских, которые уже вовсю зарятся на Белград и Бухарест, мечтая объединиться с вечно мятежными сербами.
– Первыми от вас отпадут Болгария и Албания, затем, разумеется, Сербия. Египет к этому времени захватят пронырливые англичане. Непременно восстанут и греки! Кто тогда придет к вам на помощь? Кто, кроме величайшего из полководцев мира – моего императора, сможет поддержать вас среди полного хаоса! Запомните, что не вы нужны нам, а мы нужны вам!
Подобным тоном с министрами Высокой Порты из послов никто никогда не разговаривал. Такое они слышали "впервые, а потому в душах их боролось неприятие со смятением. Умудренные опытом, они понимали, что наглый француз говорит им горькую правду.
Себастиани, стоял посреди зала, продолжая яростно жестикулировать:
– Но если вы с нами, то можете жить спокойно! Мой император уже разбил лучшую из армий русского царя в деревне Аустерлиц, и сам царь бежал от него, как последний трус. Если будет надо, мы еще не раз и не два устроим ему такую же головомойку! А потому смело смещайте прорусских господарей в придунайских княжествах и ставьте преданных вам, перекрывайте наглухо Босфор русским судам и гоните из Константинополя английских купцов! Слуги внесли на подносах кофе.
– Может ли посол утверждать, что его падишах гарантирует сохранение целостности Высокой Порты? – наконец, спросил реис-эфенди Халет-паша.
– Я не знаю лучшей поруки, чем слово моего императора! – не задумываясь отчеканил Себастиани.
– Готовы ли вы поклясться, что при удобном случае не оккупируете Истамбул? – вновь подал голос реис-эфенди, в памяти которого еще были свежи константинопольские устремления Бонапарта под Аккрой.
– Если вы станете нашими союзниками, мы будем чтить ваши границы, как никто иной! – А если не станем? Сидящие министры, как по команде, подняли головы.
– Тогда, к нашему сожалению, мы снова станем врагами, и моему императору придется повторить свой поход, но уже не на Каир, а на Константинополь хотя бы для того, чтобы спасти вас от собственной гибели!
Вопреки всем и вся, Себастиани брал турок дерзкой наглостью и авторитетом побед на европейских полях. Наглость вводила в оторопь, победы пугали и внушали почтение.
– Воевать с московитами для нас дело, в общем-то, привычное!- подал глас со своего ковра предводительнизама Хаджи-Ибрагим-эфенди. – Мы опасаемся другого. Флот инглизов, как и флот московитов, стоят у ворот Дарданелл и целят своими пушками в наше сердце!
Слуги бесшумно внесли на огромных блюдах миндальную пахлаву с халвой. Над сладостями кружили тучи мух. Но это никого не смущало. Министры поглощали угощения прямо с прилипшими мухами. Себастиани, сославшись на живот, отказался от угощения и старался не глядеть на массовое уничтожение насекомых.
– Мне удивительно слышать такие слова! – сказал он, повернувшись к Хаджи-Ибрагиму. – У вас великий флот, кроме того, мы поможем вам поставить на берегу неприступные батареи. Англичане с русскими разобьют свои лбы о стены Дарданелл!
Предводитель низама удовлетворенно кивнул. Генерал развернулся к распорядителю сераля сардазему: – Я попросил бы вас о личной встрече с султаном!
– Просьба ваша будет немедленно передана падишаху! – смиренно ответил тот. – Однако приближается священный Рамадан и потрясателю вселенной угодно сейчас думать прежде всего об очищении и молитве! Аллах велик и милостив к рабам своим!
Говоря это, сардазем косился на небольшое слуховое окно в дальнем углу. Там, за окном, сидел, перебирая четки и слушая происходящее, сам султан Селим.
Себастиани поклонился, министры ответили тем же. Визит был завершен. В передней комнате посла ждал секретарь Рюффен. – Ну как?
– Не знаю, что они там решат, но то, что я их напугал, так это точно! – ответил Себастиани.
Выслушав более подробный рассказ, барон удовлетворенно кивнул:
– Наше положение теперь самое благоприятное. Все идет, как надо. Турки хотят дружить с нами, но все еще боятся русских с англичанами. Что поделать, когда русские их столько лет подряд побеждали! Но чувствую, дело пойдет!
Несколько дней спустя, султан Селим Третий милостиво принял французского посла и имел с ним долгий и любезный разговор.
– Передайте вашему падишаху, что я считаю его моим младшим братом! – сказал Селим в конце аудиенции.
Сказанное означало его полное согласие с наполеоновскими планами и фактическое основание новой политической оси Париж-Константинополь. Последствия ждать себя долго не заставили.
Буквально в несколько дней султан велел отозвать господарей Молдавии и Валахии. Затем столь же энергично закрыл проход через Босфор и Дарданеллы для русских судов, имевших ранее вполне законное право на этот проход. Уверенности в действиях добавляла и грозная армия Мармона, готовая по первому приказу броситься на помощь армии турецкой.