Даргорея
Шрифт:
Мы скакали, не жалея лошадей. Мы опоздали. То, что открылось нашим глазам, потрясло даже бывалых воинов. Храм был разрушен до основания и разграблен. Черные головешки дымились на местах деревянных строений. Варны не пощадили никого. Даже дети и женщины не сдались врагам, бились до конца и приняли смерть героев. В тот день я поклялся мстить варнам всю свою жизнь, до последнего вздоха.
Мы достойно похоронили павших, не сдерживая слез и думая, что род верховных жрецов окончил свое существование на этой земле. Но, великая Дария не дала погибнуть всем.
Проходя, в который уже раз по руинам, я вдруг услышал жалобное мяуканье. Из-за груды камней на меня смотрели оливковые глаза дикой кошки. Эти животные первыми чувствуют опасность. Потому и ценят лесных котов, хоть и сложно их приручить. Мягким голосом я позвал зверька. Она же, пристально посмотрев на меня округлившимися глазищами, развернулась и не спеша засеменила в сторону гор. Остановилась. Оглянулась. Махнула хвостом, как бы приглашая идти за ней. Я сделал шаг, другой. Кошка снова оглянулась, недовольно мяукнула. Я пошел быстрее.
Так она привела меня к пещерам. Расщелина, приваленная огромным валуном и заросшая густым кустарником, была почти незаметна. Хищница изогнулась и грациозно прыгнула внутрь. Через некоторое время показалась снова и призывно мяукнула. Я с осторожностью протиснулся в лаз. Пахнуло сыростью и холодом. Когда глаза привыкли к полумраку, двинулся за кошкой. Со свода пещеры прямо за ворот упала ледяная капля. Поежился. Сверху струился тонкий луч, пробивающийся через узкую щель на своде. Его света едва хватало развеять мрак. Я обвел взглядом пещеру. И среди каменных глыб увидел ее… Сердце затрепетало раненой птицей.
Милана бледная, обессилевшая, в грязной, порванной одежде сидела прямо на земле. И все же она была прекрасна. Одной рукой обнимала свою годовалую сестренку Стеллу, в другой держала наготове кинжал. К ней жались два ее младших брата трех и пяти лет. Я заговорил с ней ласково, пытаясь успокоить и дать возможность понять, что я свой, что не причиню ей и детям вреда. Я видел, как текли слезы по ее щекам, как медленно приходило понимание, что она и дети спасены. Рука ее безвольно упала. Звон полетевшего на камни кинжала эхом прокатился по пещере.
Им некуда было возвращаться, дом был разрушен, родители погибли. Я забрал их с собой. Позже, когда Милана пришла в себя, она рассказала, как все произошло. Накануне нападения кошка была беспокойна, всю ночь мяукала и рвалась из дома. А под утро, когда варны атаковали и донеслись первые звуки битвы, мать Миланы собрала детей. Положила в мешок немного хлеба и древнюю жертвенную чашу. Надела на шею старшей дочери волшебный камень «Слезу Дарии». Велела беречь реликвии и детей. Бежать за кошкой, спрятаться. А если варны догонят, в плен не сдаваться. С матерью остался только десятилетний сын. Десять лет – это уже мужчина, воин, защитник. Отец первым принял бой и погиб, защищая святыню.
Они были детьми верховного жреца. Путь их был предопределен, поэтому Милану вместе с сестрой и братьями поселили при храмовой башне. Мы с Миртом заботились о них как о родных. Я воспитал братьев Миланы настоящими воинами. А Милана… Меня она любила как брата и была благодарна за свое спасение, но в мужья выбрала Мирта. Жрицы Дарии сами выбирают супругов. Это их привилегия. Через год у них родилась Изабелла. И вместе со Стеллой была посвящена в жрицы Дарии. За всю свою жизнь, полную сражений и опасностей, я так и не смог найти верную подругу. Милана жила в моем сердце с нашей первой встречи. Но, я всегда чтил законы гор и запечатал свою любовь в самых потаенных уголках души. Ни словом, ни взглядом не выдал чувств.
Я встряхнулся от тяжелых воспоминаний. Не все в этом мире зависит от нас. Путь жизни предопределен, а человек только выбирает возможные направления этого пути. Взглянул на брата.
– Мирт, солнце клонится к закату.
– Я не переживу гибели Изабеллы, брат.
– Боги отвернулись от нас, брат. Воды в реке стало меньше. Она уже не так разливается по весне на ланах румейцев. Урожаи становятся с каждым годом все скуднее. Торговля замерла. Приходят болезни. Варны участили свои набеги. Уже двенадцать лет как камень исчез вместе с Миланой. Только избранная девушка-жрица может найти и вернуть «Слезу Дарии», восстановив благоденствие и мир на нашей земле. Изабелла сама решила пройти испытание. Если йерда подарит ей силу ветра, то у нее будет возможность вобрать в себя силу огня, воды и земли. И найти реликвию за шестьдесят три дня и шестьдесят три ночи. Вставай, Мирт. Пора в башню. Да платье не забудь.
Глава 3. Побег
После полумрака внутренних помещений башни яркий свет солнечного утра ослеплял. Заливал окружающий воздух теплом, обволакивал негой. Солнце лениво выкатывалось из-за гор, обещая подарить жаркий летний день. Но мне нужно было спешить. Неизвестно, сколько у меня оставалось в запасе времени.
Подошла к бойнице, глянула в пропасть. Сердце ухнуло, грохнуло камнем вниз и замерло. Тук. Тук. Вдох. Выдох. Страх неизвестности сравним со страхом смерти. Я четко это осознала. Но что лучше? Добровольно сдаться или бороться, сделав шаг в неизвестность?
То, что я задумала – грань сумасбродной идеи и попытки утопающего схватиться за соломинку. И все же… Буду бороться. Даже если у меня один шанс из тысячи.
Под ветками сложенного костра нашелся уголек. Вернулась к жертвенному алтарю, где, сваленные грудой, лежали мои находки. Выудила саван. Все-таки хорошая ткань, качественная. Шелк тягуче скатывался с ладоней. Цокнула языком, одно удовольствие с такой работать. Сложила вдвое и расстелила полотно на площадке. Измерила большими шагами, длина стороны получилась приблизительно пять с половиной метров. То, что нужно!
Все навыки, которые мы приобретаем, в какой-то момент жизни становятся востребованными. Много раз в этом убеждалась. Говорят, даже незаряженное ружье раз в год и то выстрелить может. А с навыками чудеса чудесные происходят. Вот, к примеру, заставляли дома ли, в школе что-то выучить или смастерить, думалось: «Зачем оно мне?» А потом, в самый неожиданный момент, раз! Эврикой в голове щелкнуло и решило проблему.
Отец хотел, чтобы сын родился, а родилась я. Но в душе он этого принять не мог. Вот и росла я сорванцом среди игрушечных пистолетов, машинок и конструкторов, соревнуясь с двоюродными братьями кто выше прыгнет, быстрее добежит, ловчее на дерево заберется. А потом с унылым видом и ободранными коленками выслушивала длинные нотации своих многочисленных тетушек.