Dark Paradise

Коллектив авторов

Они целовались не впервые — но это не означало, что Артур не ощущал всё, как в первый раз.

Она была осторожна, едва двигала губами — и это почти закончилось прежде, чем он успел запечатлеть поцелуй. Но после он привстал — это вынудило её медлить мгновение, достаточно долго, чтобы набраться смелости, чтобы сильно прижаться губами к его губам, передвинуть руку с его волос к лицу, прижать кончики пальцев к его подбородку. А потом Артур приподнялся на локтях — и если бы он смог бы обратить внимание на что-то, кроме неё, отвлечься, то у него появился бы истинный повод для гордости. Он придвинулся

еще ближе и сел, разрывая поцелуй — только для того, чтобы восстановить дыхание. И в этот раз он поцеловал Моргану, положив руки на её талию, пока её пальцы оплетали его шею.

А потом они отстранились. Они всегда отстраняются.

Её глаза были закрыты, дыхание рваное, они соприкасались лбами — и она облизывала губы. Артур смотрел на неё. Моргана улыбалась ему. Это мелочь, всего лишь небольшое движение губ — нежное и отчаянное; он не ожидал от неё слов.

— Мы не можем, Артур.

— Я всё равно люблю тебя, — ответил он, потому что это — правда; и не просто оттого, что Артур думал, что она красивая, или хотел, чтобы она прогнула свою шею, чтобы увидеть, как туго натягиваются её связки. Не потому, что её платье было сильно задрано или ему нравилось, как двигались её бёдра при ходьбе.

Он попросту любил её.

Ему нравилось, что она никогда не смирялась с его недостатками и всегда говорила ему прямо, когда он высокомерен или глуп, или всех вокруг раздражал, задираясь и стараясь уколоть побольнее. Ему нравилось, что она никогда не боялась оскорбить его потому, что он — принц, или ударить его, если он этого заслуживал. Ему нравилось, что она настаивала на участии в заседаниях Совета и высказывала своё мнение (которое, как правило, являлось справедливым). И не позволяла лордам — или даже Утеру — заткнуть себя или выказать меньше уважения, чем остальным.

Ему нравилось, что, когда Моргана злилась, кричала и спорила, она начинала выделять свои слова интонацией — и каждое её движение ярко подчёркивало её эмоции. Ему нравилась её страсть. Ему нравилось, когда она — сладкая и мягкая; и нравилось, когда она — резкая и вспыльчивая. Ему нравилось, когда она настаивала на тренировках с ним; когда отбивала его выпады мечом — почти столь же привлекательно, как когда ей становилось слишком жарко и она избавлялась от кольчуги, а ткань, в которой она оставалась, открывала куда больше, чем позволено даме её положения.

Он любил её — и это сложно. Потому, что они — брат и сестра, которые воевали как никто другой; лучшие друзья, которые рассказывали друг другу всё; любовники, которые не заходили дальше поцелуев… И он знал, как она выглядит, когда пытается не плакать, а она знала, как выглядит он, когда пытается не терять самообладание.

Но ничего из этого не имело значения, потому что Утер хотел женить Артура на какой-то принцессе, которая не любила мечи и не заботилась о политике, которой наплевать на своих слуг и которой никогда не понять, как прекрасен первый вдох холодного воздуха, когда выходишь на прогулку зимой. Утер хотел выдать Моргану за какого-нибудь старого лорда, который ничего о ней не знал и никогда не стал бы о ней заботиться.

— Я знаю, — проговорила она — и Артуру не больно из-за того, что Моргана не произнесла те три слова, потому что он понимал: для неё это страшнее, чем для него.

Они вскоре заснули — и после этого больше не касались друг друга. Спали на безопасном расстоянии: Артур, как обычно, — на спине; Моргана — на своей половине кровати, свернувшись калачиком. И когда Мерлин ворвался утром, он застыл, не зная, что делать.

Он должен был разбудить их, хотя через мгновение он решил, что оставит их и вернётся позже (и расскажет Гвен, где её госпожа, иначе она впадёт в панику, когда пойдёт в комнаты Морганы и не найдёт её там).

Стража постучала в двери — и гонец сообщил новость, которую они все ждали (некоторые больше, чем другие).

Утер мёртв. Артур стал королём.

Внезапно некоторые вещи стали иметь куда больше значения, чем в тот момент, когда заходило солнце.

========== Господи, я люблю тебя ==========

Комментарий к Господи, я люблю тебя

Автор: astheykissconsume

Пир шёл полным ходом; столы ломились под тяжестью закусок, взгромождённых на них, а герб Пендрагонов вспыхивал алым и золотым на гобеленах, увенчивающих стены. Зал наводнили краски; вельможи в объёмистых плащах, подолы которых по полу волочились за ними, и дамы, ряженные в платья от бледно-бежевого до тёмно-фиолетового цвета.

А потом появилась Моргана.

Она продвигалась вперёд, в тёмно-бордовом платье, с губами, окрашенными в тот же цвет. Золотые браслеты позвякивали на её запястьях, а тёмные волосы свободными волнами выпадали из причёски, резко контрастируя с бледной кожей. Артур следит за её походкой, наблюдая, как девушка подходит прямо к нему и, склонив голову набок, подмечает, как натягиваются сухожилия его шеи. Он сглатывает.

— Артур, — приветствует его Моргана, а её глаза искрятся негласным напоминанием о их последней встрече. Артур вспоминает поцелуи, как держал её за руку, как шептал ей на ухо слова: «Никогда не меняйся» и «Господи, я люблю тебя».

— Моргана, — отвечает он, борясь с самим собой, чтобы оставаться невозмутимым. Она усмехается, Артур быстро отводит глаза. Он осматривается — около них никого нет, они могли бы легко ускользнуть, и никто не заметит…

…а затем Моргана мило улыбается и идёт дальше, намереваясь разговаривать с кем-нибудь ещё. Артур несколько мгновений смотрит ей вслед, а затем раздражённо вздыхает, но ничего не может сделать. Если Моргана хочет играть в свои игры, она будет играть в них, и ничто не остановит её.

***

Уже поздно, и пир близится к завершению, когда она возвращается. Большинство людей, покидающих зал, слишком пьяны, чтобы продолжить празднество, но Моргана так же свежа, как в тот момент, когда пиршество началось, вино не подействовало на неё. Это не значило, что она не пила: её губы алые от напитка. Просто это Моргана и её способность быть совершенной во всём.

— Пойдём со мной, — говорит она, и её глаза светлы, а ладони прохладны.

Артур идёт с ней без сомнений. Моргана проходит сквозь толпу, улыбаясь людям, приветствующим их, но отвергая их предложения присоединиться к ним. Пендрагон отдалённо задаётся вопросом, считают ли они, что он перепил, и поэтому она уводит его. Пьяный с Морганой, думает он и хихикает. Хихикает? Возможно, он действительно пьян.