Дарованный остров
Шрифт:
— Мы всегда будем вместе.
Лот усмехнулся, глядя на них.
— Вот прыткие ребятки, — пожаловался он Мириэль беззлобно, — три дня назад выручил их, поместил в безопасном месте, а они тут же сбежали, накуролесили и опять оказались на краю гибели. Им ни до кого дела нет!
— Это точно. Но лучше расскажи мне, почему ты здесь? Не удивительно, если эльф уезжает из Нуменора в Средиземье, но из Средиземья — сюда? Это только такой сумасшедший, как ты, может сделать. Ищешь приключений или какую-нибудь красавицу?
— Да, есть одна странствующая принцесса, по которой сохнет сердце Лота! Я так скучал по тебе!
— Нет, я не верю. Ты скрываешь
— Ты не веришь, что несчастный эльф может влюбиться? Утратить покой и аппетит? Ох, принцесса! От моего огромного пылающего сердца остался тонкий лоскутик, пока я безуспешно пытался найти тебя. Все очень серьезно. Я повстречался в Средиземье с Чайлдином и буквально накинулся на него с расспросами. Он сказал мне, что пути ваши разошлись, и вы расстались. С тех пор он о тебе ничего не слышал и предположил, что ты уехала в Нуменор. Душа моя томилась с каждым днём все сильнее, и я приехал сюда. Я решил, что найти тебя на острове будет не так сложно, тем более я знал твою цель — расквитаться с двумя злодеями, кажется, Фаразоном и Сауроном, если мне не изменяет память. Я живу тут почти два месяца, жду. Знало моё сердце, что встретимся.
— Лот, я просто потрясена. Я… рада, страшно рада видеть тебя.
Лот обнял её.
— Я так боялся, что ты станешь холодной и чопорной колдуньей, но вижу, что этого не произошло, — и, не давая ей опомниться, Лот припал к её губам, и она отвечала ему так, как будто не целовалась вечность. Это, и правда, было так! Наслаждаясь поцелуем, Мириэль решила, что позволит ему увлечь себя, потому что ей этого хочется.
Белый волк недоумённо бродил между двумя целующимися парочками, забывшими о времени. Когда Мириэль, наконец, обратила на него внимание, её встревожила глубокая тоска во взгляде снежного друга. Она подозвала его и приласкала.
— Мой Олвик! Ты сегодня хорошо потрудился, тащил на себе Исилдура, вымок в крови. Я отстираю все пятна, — она ерошила ему шерсть на загривке и шее, но Олвик смотрел также грустно и не вилял хвостом. Лот потянулся к Мириэль снова, и она хмелела от его ласк. Олвик отошел прочь и отвернулся.
— Как можешь ты так издеваться над ним! — вдруг сказал Лот.
— В смысле?
— Сколько лет он вынужден таскаться за тобой и жить бобылем? Ты такая эгоистка, он служит тебе верой и правдой, а ты даже не позаботилась подыскать ему подружку, с которой парень мог бы порезвиться.
— Порезвиться? — переспросила Мириэль. — Ты всегда об этом думаешь, Лот?
— Почти, но и я могу быть благоразумным. Пожалуй, нам следует ехать. Думаю, в Роменне мы найдем добрый приют и лучшие условия.
Они отпустили позаимствованного у Арфеста коня, и дальше поехали в фургоне Лота.
— Ну и ремесло ты себе тут подыскал, — поморщилась Мириэль.
— Зато никому не приходит в голову уличить эльфа в такой грязной работе. Но сегодня я везу особо опасный груз. Рассчитываю, что моя колдунья поможет мне.
— Да уж, постараюсь, мой мусорщик.
В Роменну они прибыли поздно ночью. Мириэль погрузила охранников ворот в глубокий сон, и те даже не заметили, что в город въехал целый фургон.
Они решили остановиться в доме Айрен и Дориана. В Роменне было много укромных мест подобных тому, где скрывались Исилдур и Лиэль у рыбаков. Жизнь заставляла приспосабливаться.
Казалось, не будет конца приветствиям, упрёкам и удивлению. Им всем было что рассказать друг другу. Беглецы чувствовали себя неловко, поскольку доставили всем столько хлопот. Первым делом Исилдур попросил руки Лиэль у её родителей. Айрен сказала ему, что пока об этом не может быть и речи, и их положили спать в разных комнатах.
Лотлуин с Мириэль провели ночь вместе, пытаясь наверстать упущенное время, и уснули счастливые и утомленные, как могут спать только влюблённые в объятиях друг друга.
В одиночестве бродил по двору белый волк, он хотел бы повыть на луну, излить ей печаль своего преданного сердца, но не мог позволить себе и этого.
В Арменелосе, в королевском замке, бодрствовал Саурон. Он хотел бы знать, как долго будет изводить его этот проклятый запах: облако, которое повисло с тех пор, как сожгли Нимлот, казалось, не собиралось развеиваться, и от его запаха у Саурона случились мигрень и хандра.
Ему хотелось бы также знать, что за пришелец пожаловал вдруг на Эленну освобождать неугодных ему людей, и почему ему служит белый волк.
И ещё — почему открылась вдруг старая рана, которую нанесла ему нуменорская принцесса, да истерзают её духи по ту сторону бытия.
Нашествие призраков
Четыре глашатая короля въехали в Роменну. На улицах города всё было тихо. Часовые на воротах удивились расспросам, ничего необычного не произошло за прошедшие сутки, они не даром стоят на страже и едят королевский хлеб. Посыльные передали Элендилу ультиматум короля. Элендил внимательно выслушал их, но отрицал, что знает что- либо о рыцаре в фиолетовом плаще, эльфийской девушке и белом волке. Объяснил им, что сын его пропал несколько дней тому назад, и он дорого бы дал, чтобы узнать, где тот находится.
— Значит, сюда они ещё не заезжали? — испытующе поглядел на Элендила один из глашатаев. — Но им больше некуда податься, мы подождём.
Незваные гости остались в доме. Напряжение росло. На самом деле Элендил, конечно, знал, где Исилдур и остальные: в погребе у Дориана Скользящего сейчас шел нелегкий разговор. Обсуждали, как выкрутиться из создавшегося положения и, самое главное, как выручить Амандила.
А он и его супруга Этили должны были разыгрывать неведение перед Фаразоновскими приспешниками, которые следили за каждым их движением, за взглядами и выражением их лиц. Их ждали у Дориана, и сами они всей душой стремились туда, ведь они не видели сына с тех пор, как тот убежал с Лиэль. Ненавистных соглядатаев пытались отвлечь и изысканными винами, и эльфийскими яствами, но грубые солдафоны не могли по достоинству оценить ни то, ни другое, их научили подчиняться приказам. Тогда Этили решила разыграть спектакль, она созвала родственниц, служанок и других женщин дома, и все они жалобно запричитали о горестной судьбе Исилдура и Амандила. Женщины расположились в том же зале, где были люди Фаразона, и заплакали, запричитали, завыли, выражая скорбь по мужчинам рода, попавшим в беду и навлекшим на себя гнев короля.
Стражам порядка стало не по себе, но заставить женщин замолчать они не посмели, да и как прикажешь скорбящим матерям не плакать.
Заметив смущение врагов, Элендил сказал:
— Мне ничего не известно о странствующем рыцаре, скорее всего, он чужой на Эленне, почему же вы решили, что он повезет пленников в Роменну?
— Мы не собираемся что-то решать и о чем-то думать, это не наши заботы. Если Исилдур, девчонка и рыцарь не явятся в замок короля до завтрашнего вечера, Амандил будет казнён, Роменна оцеплена, а все её жители брошены в тюрьмы.