Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса
Шрифт:
Круг сильных.
Неординарных.
При этом все они были не так уж общительны. Скорей склонны к одиночеству во всех смыслах. Но впервые общение с кем-то не раздражало, а приносило удовлетворение и чувство полноты. Это наш круг. Это наш мир. Это наша империя. Наша.
И в ней не всё ладно.
Траун имел в виду не только политическую и военную обстановку. Она была важна и была интересна, занимала достаточную часть жизни, но не всю. Далеко не всю. Так получилось, что он оказался слишком близко к обладающим особыми способностями существам. Это его заинтересовало. Как интересовало всегда всё необычное, всё выходящее за предсказуемые рамки жизни.
Заинтересовало
Формально он был подчинённым императора и главкома. На личном уровне он был их другом. Траун в конечном счёте с охотой включился в громадную политический интригу под названием «Империя, император и окружение императора». Вейдер изображал вспыльчивого ситха. Траун — ставленника императора алиена. Было удобно уехать исследовать дальний сектор под маской почётного изгнания как уступки недовольству высшей военной элиты. Он искал планеты, пригодные для жизни. Создавал военные базы, верфи и гарнизоны. Потом — научные станции. Промышленную зона. Тыл Империи рос, и мало кто знал об этом.
Это было не всё. Он вёл научное исследование в неизведанных регионах.
Иногда, в нужный момент, Траун возвращался и в нужном месте наносил сокрушительное поражение противнику. Часто в паре с главкомом. Они сработались, как только определили для себя, как именно им надо работать. Каждый разрабатывал свой план. Потом они встречались и совмещали два плана. А затем нападали. Каждый со своей стороны. Это было эффективно. Потрясающе эффективно.
А потом…
Размолвку императора и Вейдера Траун переживал тяжело. И не желал обрывать контакты ни с одним из них. В боях за сына он был нейтралом. Всё подмечающим нейтралом. Он никому ничего не говорил. Продолжал поддерживать отношения с обеими сторонами. Он знал, что в жизни Вейдера это не первый откат. Не то чтобы ему говорили прямо. Но умел слушать и смотреть. Собирать информацию и делать из неё определённые выводы.
И вот тогда его исследования получили новый импульс. У него родилась идея. Которая вытекала из общего исследования форсьюзеров. В совокупности с искусствоведением, культурологией и сравнительным изучением цивилизаций. Какое-то время он работал с идеей сам. Как мог, искал материал, свидетельства, сведения. Зарылся в архивы. Идея оформлялась всё чётче. И, как только из области домыслов она переместилась в область допустимых гипотез, Траун направился к императору.
— У меня есть идея, ваше величество, — заявил он выдержанно и сухо. — На неё меня натолкнули следующие факторы. То, что государство чиссов находится близко к краю галактики и к нам порой залетали объекты, которые к нашей галактике не принадлежали. Тест-контроль на мидихлориан у одарённых, введённый около двух тысяч лет назад. То, что считается, что связь с Великой Силой происходи через эти вирусы-симбионты. История Ордена джедаев. Кое-какие факты из биографий очень разных существ. Преимущественно одарённых. Некоторый комплекс древних мифов, связанных с форсьюзерами. История создания Ордена. История джедайско-ситховских войн. И, естественно, культурный комплекс, относящийся как к древним джедаям и ситхам, так и к современным. И разница в этих культурах.
Он сказал и замолчал, ожидая реакции. Состояние императора в последнее время было не из лучших. Но в глазах старого
— А вы из вежливости не пропустили факт, который имеет быть рядом с нами? Со знакомым нам обоим человеком?
— Да, пропустил.
— Тогда я вас слушаю, Траун.
Тогда он и изложил свою гипотезу.
У Мон Мотмы
Эрикэн Тер внимательно взглянул на показания приборов. Ещё раз всё перепроверил. Отвернулся.
— Режим ожидания, — сказал он, зафиксировал свой голос как голос последнего, запечатавшего отсек. Погасил свет, вышел и ощутил, как за его лопатками бесшумно закрылись двери.
Надо идти.
Он постоял в коридоре. Без выражения посмотрел по сторонам. Коридор пуст. Впрочем, он удивился, увидев хотя бы дроида. Смена завершена. А в зону особого доступа пройти мог далеко не каждый.
Пройти коридор вперёд до конца. Остановиться перед цилиндром вертикального лифта. Дождаться его. Доехать на уровень выше. Выйти. Повернуть направо. Вновь пройти.
За три шага до белой герметичной двери привычно открыть магнитный замок. Створка поползла с ровной скоростью вверх. И, снова привычно, за три шага, которые он дошёл до двери, она распахнулась настолько, чтобы он смог пройти.
Закрылась за его спиною. Такой же отсек. Коридоры. Двери. Жилые помещения. Тренировочные залы. Столовая и прочее…
Он вздохнул, провёл по лицу и волосам рукою, будто смывая маску. На этот раз не помогло. Впрочем, в этот раз на корабле мало кому и мало что помогало. Для того чтобы вылечиться от нервов.
Он прислушался к концентрации живых существ. Ага, они в кают-компании, как они её называли. Он направился туда, слегка задержавшись перед дверью.
На него тут же, замолчав, взглянула вся компания в каюте.
— Всё в норме, — сказал он. — И, думаю, пока мы не выйдем из гипера, париться нам абсолютно незачем.
— А ты уверен, что нас выпустят из гипера?
— Тоже вопрос. Думаю, нам просто надо этого дождаться, — он оглядел их всех. Неторопливо, по лицам. — В конце концов, — сказал он медленно, — мы вполне можем контролировать процесс.
— Ты это решил сам?
— Я это вычислил, — ответил он. — По всем параметрам наш шанс на это составляет почти что девяносто пять процентов.
— Ты это просчитал на калькуляторе?
Он вздохнул и устроился удобней, прижавшись к двери спиной.
— Я вычислил это на центральном корабельном компьютере, — произнёс он. — Ввёл данные. Ему ведь всё равно, что считать. Задал алгоритм, внёс условия. Он воспринял это как систему переменных, не вдаваясь в содержание. Таким образом, — он снова посмотрел каждому в лицо, — при правильно заданных параметрах мы можем получить процентную вероятность того, сможем ли мы держать контроль.
— Над ситуацией?
— Над ситхами, — быстро улыбнулся он. Отблеск его улыбки тут же круговой волной прошёлся по лицам.
— А если ты ввёл неверные производные? — уже уточняющее спросили его из кружка.
— Отсюда проистекают неизвестные пять процентов, — взгляд с неизбежностью природного цикла пошёл по траектории обратно. — Вообще, между нами говоря, милейшая госпожа Мотма не всегда может себе представить конкретные детали процесса. Нас много, ситхов три штуки. Из этого она выводит, что мы сможем легко держать их под контролем. Но мы не знаем досконально, на какие штучки они способны. Я предполагаю, что на такие, которые могут свести все наши усилия на нет.