Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса
Шрифт:
На него упал свод. Ощущение стремительной боли, ударившей сверху. Темнота. Крик. Резкий крик по нервам в темноте. Смерть. Смерть. Смерть. Огонь. Залп. Смерть. Резким всплеском. Криком агонии в ответ. Смерть. Опасность. Крик. Нечем дышать от…
Он сел на постели в ночь, и тут его захлестнуло другое. Не на него одного обрушился ужас. Вскочившие фигуры согруппников. Бледная фигура воспитательницы. Качается. Руки прижаты к груди.
Крик. Залп. Смерть. Смерть шла к ним. Окружала. Уничтожала.
Волна.
И обрушилась — другая.
— Дети, мы…
И тут началось.
Они закричали. Забегали. Рваные волны паники по комнате и стенам. Липкий ужас. Страх. Проваленный, сладковатый, отвратительный запах.
Они боялись. Они кричали. И эта взрослая дура тоже боялась. Мазутными волнами его окатывала чужая паника. Как будто бросало отходами жизнедеятельности. Дерьмом. Ему забило лёгкие. Его ослепило. Зеленоватые и чёрные волны. Крик. Страх. Крик. Липкая паника…
Он не выдержал. Он закричал вместе со всеми, вскочил, расшвырял тех, кто был на его пути, бросился к двери, толкнул её — вон.
— Риииикккииии!!! — крик воспитательницы позади. Он не оглянулся. Он бежал. Прочь. От этих уродов, которые его задушили. Размазанное пятно страха, разложение при жизни, расплывающиеся пятна людей. Гниение заживо. Превращение в лужицу гнили.
Прочь. Туда. Ближе. Где гудит пламя. Где кричит смерть.
Он выскочил из-за угла вместе с залпом. Залпом солдат в белых доспехах по группе машущих мечами храмских. Те отбивали залп. Он остановился. Затормозил. Окаменел. Заворожился. Залп бластеров. Взмах мечей. Залп. Взмах. Бой.
И тут откуда-то высыпала группа повзрослей, чем он, детишек.
И всё затопил страх.
Наверно, они ошиблись коридором. Увидели, куда прибежали. Часть включила недоделанные мечи. Часть бросилась прочь. Часть штурмовиков отделилась от остальных и бросилась к этой группе.
— Нееет! — идиотский крик и не менее идиотские действия. Один из храмских рванул к детям. — Сволочи! Я!..
Его убили. Расстреляли защищавшихся детей. Освободили проход и бросились следом за остальными.
Он почувствовал присутствие у себя за спиной. Дёрнулся, намереваясь бежать от того, кто потащит его обратно. В ту комнату, полную страха. И не двинулся с места.
Это было похоже на серое жёсткое пламя. На глоток воздуха. На ветер.
Он повернулся и посмотрел на того, кто там стоял. Человек. Взрослый. С включённым мечом. Весь в чёрном. Не храмский. Он не мог сказать, почему. Другой.
Они секунду смотрели друг другу в глаза. Его коснулась чужая сила. Отпустила.
— Нравится бой?
Он хотел сказать, что здесь не боятся. Нет, боятся — но не все. Не нашёл слов. Но тот его понял. Присел рядом. Снова посмотрел. Так глубоко заглянул в глаза, что на секунду он перестал чувствовать себя собою. Потом отпустил. Кивнул.
— Я почувствовал тебя издалека.
Поднялся, властным
— Вынеси его из Храма, — кивок на него. — Посади в транспорт, охраняй.
— Есть, сэр.
— Иди с ним, — кивнул человек ему. — Мы с тобой ещё встретимся.
Повернулся — вошёл в бой.
Остаток этой ночи он провёл в большой машине. Рядом с невозмутимым штурмовиком, находящемся в состоянии повышенной боевой готовности. Ловя из Храма звуки боя и смерти. Всё сметающий огонь. Воздух.
— Он не джедай, повелитель.
— Я вижу.
Утром, серым и пропахшим дымом, они летели из Храма прочь. Над городом вился пепел. Рядом с ним сидел усталый человек в чёрном.
— Как тебя зовут?
— Рик, — чётко произнёс он. — Эрикэн.
Он гордился тем, что умеет произносить своё имя.
Человек что-то понял.
— Часто называют Рики?
— Ффу, — ответил он.
Человек улыбнулся:
— Не любишь сюсюканья?
— Фу, — снова ответил он. Им, одарённым, было хорошо. Он мог не понимать смысл слова. Тогда понятие входило в мозг.
— Не любишь страха?
На это он ответить ничего не мог. Как не смог бы ответить на вопрос, почему он бежал на ауру истребления и боя. До этой поры он никогда не испытывал такого. Ни липкого удушья чужого страха. Ни холодной сосредоточенности чужого боя. Его бросило. Оттуда, где он не мог дышать. Туда, где получилось.
Ему не потребовались слова. Человек кивнул. Закутался в плащ. Молчал всю дорогу. Они не возражал. Ему хватало ощущения силы.
А потом они прилетели. И человек провёл его к другому человеку. В кабинет, где странно и вкусно пахло металлом, деревом, тканью.
— Он не джедай, повелитель.
Карие глаза погрузились в него точно так, как ночью погружались серые. Через миг потери себя он снова был на том же месте.
— Да, — ответил другой человек. — Не джедай, — пауза. — Один?
— Да, повелитель.
Тот только кивнул. Разговаривали они позже. И без него. Его отвели в другую комнату, дали поесть, а потом он заснул.
Он смотрел на гладкий экран машины. А видел Храм. Великий Храм, возвышающийся над Корускантом. Торчащий башнями в небо. Символ. Света. Справедливости. Свободы. Республики. Золотые дни. Великая…
Он вздохнул. Очнулся от мыслей. Ввёл пароль, открыл документацию на экране. Работать действительно нужно. Мозгами тоже. А у него весьма неплохо работают мозги, пока руки набирают строки стандартного отчёта.
Надо работать. Размышлять.
Тогда рухнул свод.
И стало видно небо.
Набу
Горький вкус кофе, смешанный с сахаром, саднил потерявшее чувствительность нёбо. Какая по счёту чашка? Не важно. Где-то там присутствовал Тайфо. Включил машину и присутствовал. Потом принёс кофе. Много кофе.