Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса
Шрифт:
Или не такую видимость?
Вейдера эта картина не очень развеселила.
— Долго же у меня было плохое настроение, — сказал он, когда они миновали группу. — А я в плохом настроении опасен для окружающих… — он задумался.
— Вам больше приписывают, чем происходило на самом деле, — осмелился сказать Пиетт. — Я сам вчера задумался и понял, что на моей памяти вы… казнили только двоих…
— Пиетт, — насмешливо сказал Тёмный лорд, — прекратите подбирать дипломатичные выражения. Только хуже выходит. Да, я задушил. Причём Оззеля — с удовольствием.
— Да, милорд, — искреннее признался Пиетт. — Эффект был ужасный.
— Привыкли, пока я изображал впавшего в некоторую немилость ученика, будто я почти безобиден, — медленно произнёс Тёмный лорд. — У Таркина — у того просто сердце пело. Когда понял, что может сказать — и я сделаю. Мне было интересно: когда же у него проснётся здравый смысл? Когда он почует, что что-то неладно? Кроткий Тёмный лорд. Нет, не проснулся. Воистину, подыграй самолюбию человека, и он суперкрейсера перед носом не заметит.
— Считалось, — осторожно сказал Пиет, — что у вас вышла… размолвка с императором.
— Да-да, — ответил Вейдер. — Вышла. Она у меня, адмирал, выходит вот уже двадцать пять лет. У нас вечно на всё разные точки зрения. Что не мешает нам прекрасно срабатываться друг с другом.
Пиетт покосился на него.
— Адмирал, это не припадок внезапной откровенности, — сказал Тёмный лорд. — После которого я опомнюсь и удушу вас в лифте, как свидетеля. Это сознательный выбор. Вы кажетесь мне человеком, достойным доверия. И я предпочитаю ввести вас в нашу игру с открытыми глазами. Повелитель одобрит моё решение, — добавил Вейдер, предваряя вопрос.
— Я… постараюсь оправдать, — сказал Пиетт.
— Вы уже оправдали, — ответил Вейдер. — Стоять на месте и изображать живую мишень не всякому под силу.
— Это был приказ — бледно усмехнулся Пиетт. — Кто я такой, чтобы обсуждать приказы? И… Лучше так, чем ваша немилость, милорд, — он понимал, что вот этого говорить не стоит, но остановить себя не мог.
— Я вас так напугал? — повернул Вейдер к нему маску.
— Я же сказал, что эффект был ужасный.
— Вот и говори потом, что политика устрашения не действует, — Вейдер оценивающе разглядывал Пиетта сквозь линзы. — Надеюсь, доверие подействует на вас лучше страха, адмирал.
— Да, сэр.
— Вам не хочется спросить меня ещё и про Нииду? — спросил Тёмный лорд с поразившим Пиетта юмором.
— Нет, сэр.
— Странно. Обычно всем хочется. Но они стесняются.
Из горла адмирала вырвался истеричный смешок.
— Простите, сэр. Но это немного другое слово.
Маска Тёмного лорда ещё несколько секунд поразглядывала его.
— Да, — ответил Вейдер. — Слово другое.
Они снова перешли на мерный шаг. Лифт был уже рядом.
— Так вот, адмирал, — сказал главнокомандующий прежним тоном, — Звезда нам ещё понадобится. Весьма и весьма. Надеюсь, с ней ничего не случится.
Пиетт сглотнул. Потребность спросить была огромной. И постепенно переросла страх.
— Милорд, —
Они стояли у лифтов.
— Да, адмирал?
— Скажите… если уж вы поддержали этот разговор… почему вы всё-таки не остановили гранд-моффа, когда он взорвал Альдераан?
— Пиетт, — услышал он насмешливый голос главнокомандующего над собой, — мне кажется или вы действительно близки к тому, чтобы упасть в обморок?
— Я, — Пиетт сглотнул вторично, — я сам не понимаю, как я осмелился такое сказать.
Лифт плавно раскрыл свои створки. Тёмный лорд вошёл туда. Подождал сбившегося с ноги адмирала. Двери закрылись. Лифт, ускоряясь, плавно поплыл вниз.
— Есть вещи, — медленно сказал Вейдер, повернув к нему маску, — которые я бы и сам хотел знать, адмирал. Альдераан — только одна из них. По этому поводу мы и собираемся сейчас у императора. Я хочу, чтобы вы услышали от него то же, что услышал вчера я. И я хочу увидеть, какое впечатление это произведёт на вас, человека во всех смыслах прагматичного. Я тоже прагматик, но я ситх. Вы же, адмирал, мне кажетесь подходящей кандидатурой для проверки здравого смысла.
Пиетт сглотнул в третий раз. И в бредовом сне ему не могла присниться, что два главных человека в государстве примут его в свою компанию. А главное — что он сам по этому поводу будет испытывать ошеломление. Но не страх.
Рина
Она сказала отцу правду про Центр Империи. Только не сказала, куда именно летит.
В Империал-сити. Во дворец.
Она летела на собственном корабле, наличие которого никогда не скрывала. Её отец давно жил в своём мире. Ему почти не надо было знать, чем занимается его дочь. Остальным стоило сказать две-три туманные разы, чтобы отбить охоту спрашивать.
Она в совершенстве владела этим методом. Ничего не сказать, и именно поэтому укрепить людей в их предположениях. Когда убеждаешь, не верят. Позволь людям самим сделать выводы и сделай вид, что для тебя они нежелательны — и люди уверятся в том, что знают правду. Всё просто.
Наёмница.
Их планета была незначительной планетой в ряду других планет в окраинной мелкой системе. Эта система подчинилась Империи быстро. Но, как всегда, нашлись пропагандисты от тех, кто не получил свой кусок власти.
В их системе свило гнездо отделение Альянса. Её старший брат по дурости лет тоже оказался там. И потащил за собой остальных братьев.
Ей было пять лет, когда ночью в их дом пришли. Офицер и штурмовики действовали быстро и профессионально. Она не помнила почти ничего из того возраста, а это запомнила навсегда. Испуганная мать в ночной рубашке. Отец в пижаме с отчаянным и растерянным лицом.
А потом её братья стали отстреливаться…
Рина сжала руку в кулак. Непроизвольный жест, от которого не смогла отвыкнуть. Ещё детское подражание мастеру. Ненавижу. Ненавижу придуков, которые рискуют жизнью чужой — во благо, и даже не своё.