Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса
Шрифт:
Хан принял условия игры, и сошёлся с ней, как с напарником, как с парнем. Оттаивать та стала только недавно, да и то не до конца. Так что никаких романтических и физических отношений между ними не было. Хан иногда задумывался: как к кому он привязан к Лее? Как к товарищу, лучше которого не найти — или всё-таки женщине?
Лея была некрасива. Она знала это и не заботилась об этом. Но в том и дело, что красота в привязанностях ничего не значит. Красотка с картинки соблазнит на ночь-две. Если за душой у неё пусто, о ней потом не вспомнишь. Влюбляет характер. Аура. Харизма.
Ситх и ещё раз ситх!.. Харизма её папочки, Дарта Вейдера. А ведь одно в одно…
Лея смотрела не него недобрым взглядом. Хан не собирался врать.
— Сравниваю, — сказал он.
— И как?
— Похоже…
К его удивлению, она только спокойно кивнула. Повернулась к Чуи и выслушала фрагменты его рыка. У Леи была великолепная способность к языкам. Она знала их как минимум двадцать. Большинство — на уровне понимания и обиходных фраз. Но всё равно этот факт внушал уважение.
— Не думаю, — сказала она. — Ты военнопленный, а это статус.
Чубакка почти удовлетворённо рыкнул. Хан невесело хмыкнул. Похоже, его мохнатого друга весьма беспокоил его статус. Всё-таки воин…
— Только знаешь, — сказал Хан, осенённый идей, — тебе надо вымыться. А то антисанитария…
Сильный рык в ответ, за время которого они с принцессой успели обменяться быстрыми взглядами. Ну конечно.
— Антисанитария, — повторив, отрезала Лея. — Здесь свои правила. Ты же не хочешь, чтобы тебя продезинфицировали в медицинском отсеке?
Чубакка посмотрел по очереди на них обоих, а потом неохотно рыкнул. У вуки мало развита мимика, но Хан навострился угадывать то, что тот думает, практически по выражению глаз. Он мрачно рычал, соглашаясь, но понимал без слов то, что им сейчас нужно: шум воды. Шум воды, который заглушит другие звуки. Или сделает их невнятными.
Чуи мыл сам себя, причём голова его оказалась на уровне душевого отверстия, и вода била прямо в морду. Он не торопился, он бурчал, рычал, с грохотом и бульканьем пускал на себя струи, возился, издавал множество других очень отчётливых звуков, отчего в ванной царила полная шумовая какофония. Лея и Хан сидели на стульях, что принесли сюда, смотрели на Чубакку за занавеской и тихо говорили.
— Можно, я тебе скажу? — произнёс Хан. — Ты можешь меня убить, но я считаю, что ты должна принять предложение императора. Это такой шанс. Второго такого не будет. В самое гнездо.
К его удивлению Лея только задумчиво кивнула: да…
— Ты тоже так считаешь? — не сумел скрыть своего удивления Хан.
— Да, — ответила она, — Но есть проблема. Ты не понимаешь, насколько император силён, — Лея рассеяно глядела на матовую занавеску. — Быть его ученицей — значит стать почти прозрачной для него. А я ничего не умею.
— Ты дочь своего отца.
За эту фразу он был награждён непонятным взглядом и непонятной усмешкой.
— Да, конечно, — ответила она. — Но только я не понимаю, что именно ты имеешь в виду. То, что Вейдер так же сойдёт по мне с ума, как по Люку? Но у него сейчас и в отношении братика это закончилось, — она коротко усмехнулась. — Или ты хочешь сказать, что император будет не ломать, а учить кровь Дарта Вейдера, и потому не станет залезать мне в мозги?
— По-моему, — выдал Хан, — он вообще никому в мозги не залезает…
Его одарили ещё одним непонятным взглядом.
— Верно, — ответила Лея. — Я тоже так думаю. Кажется, ситхи обладают… некоей чистоплотностью в отношении своих.
Хан попереваривал эту информацию.
— По-моему, это шанс, — сказал он.
Теперь Лея откровенно усмехнулась.
— Мой дорогой, — ответила она, — а больше шансов у нас и нет. Нет у нас выбора. У меня. Или я принимаю предложение императора — или он пускает меня в расход.
— По-моему, он блефует.
— А по-моему, — сказала Лея, — нет.
Хан аж заледенел на секунду от её тона.
— Я видела его вблизи, — неторопливо продолжала его боевая подруга. — От него исходит очень странное ощущение. Одновременно большой дряхлости и колоссальной силы. И непреклонной воли… Он был очень раздражён на нас, но дело не только в раздражении. Он никогда не сможет оставить детей Вейдера без присмотра и без обучения. Это что-то вроде мании.
— Но если он тебя обучит, то ты… ты будешь сильной.
— А я даже не сомневаюсь, — усмехнулась принцесса.
Впервые за всю их совместную жизнь она ускользала от него. Он не мог её понять. Эта полуинтонация, полунасмешка.
— Послушай, — решился он, — если тебе неприятно об этом говорить, просто пошли меня к…
— Ситху? — засмеялась Лея. — Нет, к ситху пойду я.
— Лея!
— Не ори. Чуи заглушишь.
Он пожал плечами и отвернулся.
— Если ты решил обидеться, то сейчас самое время.
Он повернулся к ней:
— Знаешь, ты мне нравишься…
— Знаю, — безмятежно отозвалась она. — А ты мне. Но помимо этого, существует масса прочих людей и нелюдей, сложностей и положений… Хан, ты сможешь мне откровенно ответить на несколько вопросов?
— Да… если…
— Тебя и правда поразило тогда на Звезде, что я — дочь Вейдера?
— Ну да, — буркнул Хан. — Ещё раз извини, но я…
Он замолчал: слишком пристально она на него смотрела.
— Я верю, — сказала она и неожиданно мимолётно и странно улыбнулась, как будто своей забавной мысли.
— Когда Мотма заключила с тобой договор и поставила тебя в пару со мной, что она тебе говорила?
Хан возмутился и вспылил:
— Просила оберегать тебя! Тогда, после взрыва твоей планеты…
Лицо принцессы перед ним замкнулось и на миг стало взрослым и жёстким.
— Да, — сказала она. — После взрыва планеты… Ты пришёл в Альянс из-за меня?
— Спасибо за допрос!..
— Почему ты горячишься? Вопрос обычный. Тебе нечего было делать в Альянсе. Никакой выгоды он тебе не давал. Или давал?