Дартмур
Шрифт:
— Я ненавижу вас! Тебя и твоих друзей, — процедила ему в лицо, а он криво улыбнулся.
— Я предупреждал.
— О чем? О том, что я в башне — ненужный таракан, которого ты не можешь прибить, и прогнать тоже не можешь, потому что на это твоя власть не распространяется?!
— Я говорил не приводить отбросов. Не моя вина, что у тебя проблемы со слухом.
Он… он серьезно, да? Это все равно что разговаривать со стеной, и даже с ней диалог выйдет поприятней.
— Скажи, Дейвил, если бы твой кристалл не инициировался, ты бы считался отбросом,
Он метал молнии глазами.
"Трава красива под солнцем после дождя, только твое небо, Дейвил, сплошь затянуто черными тучами, и свет сквозь них не пробивается."
— Не знаешь? Или знаешь, но боишься произнести вслух? — подогреваемая гневом, подошла, тыча указательным пальцем в его грудь. — Ты бы сдох.
Сжал запястье, отводя в сторону.
— Мне не надо думать, что было бы, потому что я на своем месте, — тихо произнес он.
Злишься? Хорошо. Злись!
— В этом отличие тебя от меня, — скопировала его, хрипя едва слышно. — Я сама выбираю, кем мне быть, а за тебя решило "место".
Рывок, и спина прижата к холодной стене. Продолжая сжимать запястье, припечатал его над головой.
— Жалко звучишь, Фоукс. Обсосок получил заслуженно. Скажи "спасибо", что не от меня. Я бы ему еще за диван накинул. Теперь не смогу на нем лежать.
— Какое счастье. Не придется терпеть тебя в гостиной. Расцелую Билла в благодарность.
Сдавил руку сильнее, всматриваясь в глаза. Не отвела взгляда.
— Слабая благодарность. Лучше отсоси.
Задавила неприятное ощущение в груди. Вздернула подбородок, чувствуя теплое дыхание на лице. Его запах. Весенняя свежесть при отвратной погоде на улице — изощренное издевательство.
— Спасибо за совет, — прохрипела с легкой улыбкой.
А улыбаться не хочется. Совершенно. Хочется кричать, кусаться, царапаться. Лишь бы не видеть эту спокойную маску, за которой только глаза показывают истинные эмоции.
Он отпустил ее руку, подцепил ворот свитера и потянул наверх, стягивая с себя. Тряхнул волосами, чтобы те легли на место. Уголок губ дернулся.
— Что ты делаешь?
Непонятно, то ли он сошел с ума, раз решил раздеться в холодном кабинете, то ли… другого объяснения нет.
Дейвил бросил свитер на стол, и снова навис над Феликсой.
— Он тебя уже трахал сегодня?
— Что?
Он… Он серьезно это спросил? И зачем? Ударить его сейчас или…
— Плевать. Сейчас тебя трахну я.
Эпизод 32. Феникс
Возмущенный вскрик утонул у него во рту.
Злость требовала выхода. Он не ощущал холода, чувствовал только вялое сопротивление подрагивающих губ. И запах. Слишком прочно поселившийся внутри, в одной клетке с демонами. И они довольно рычали, почти урчали, гребаные предатели.
"Давай же, Фоукс. Будем гореть вместе."
Заставил разомкнуть губы языком, скользя вдоль ее, облизывая, посасывая… И она сдалась. Ответила. Яростно, отдаваясь во власть своей злости.
Отдавай ее. Всю. Делись. Напитывай его и проглатывай сама.
Закусила его губу, сжимая зубы сильнее. Наблюдая за огнем в зеленых глазах. Мстительно. Желая причинить боль. Не отпуская, провела языком, облизала, и разорвала грубый поцелуй.
— Ненавижу тебя…
"Всей душой."
Ее хриплый шепот как долбаный электрошокер. Разряд адреналина, запускающий пульс. Но он же способен его остановить.
Сжал шею со спины, не позволяя ей отстраниться. Смотря в янтарь с золотыми вкраплениями, сейчас плавящимися, растекающимися. Затягивающими в свой яркий водоворот. А он в ответ заставил захлебываться насыщенной темной зеленью.
— Не забывай об этом.
"Никогда."
Запечатал слова новым поцелуем. Въедаясь в ее рот, жадно рыча и покусывая. Смотри, запоминай, впитывай. Он — такой. Либо спускайся в это пекло сейчас, либо уходи.
И она бессознательно решает остаться, обвивая холодными пальцами жилистую шею, прижимаясь теснее.
Она спустится с тобой в ад, если ты ее позовешь. Она и сейчас тянется за твоими губами, как за билетом в рай.
Она потянула свой свитер наверх. Избавиться от ненужной, мешающей тряпки. Почувствовать его всем телом. Но он одернул его и не позволил задавать вопросов, затыкая очередным испепеляющим поцелуем.
Здесь слишком холодно для голого тела. Для ее голого тела.
Запустил руки под колющуюся ткань. Нежная кожа обжигала, покрывалась мурашками от его прикосновений. Ухватил за талию, рывком усаживая на стол, поверх свитера.
Ее пальцы зарылись в волосы. С маниакальным наслаждением оттягивая, сжимая. Так нравится чувствовать их. Как нечто связывающее с реальностью. Доказательство, что все это — явь, и она не проснется в своей постели от звука стонов из соседней комнаты.
Он только ее. Сейчас. В моменте.
Его ладони скользили по теплым чулкам, выше, углубляя поцелуй. Съедая всхлипы, запивая вздохами. Погладил голую полоску бедра между чулком и юбкой, и проглотил ее стон. Дрожала, млея от удовольствия. От его рук. И он двинулся дальше. Выше. Задирая ткань.
Резко притянул к себе. Ближе. Чувствуй, Фоукс. И она почувствовала его напряжение. Ноготки легонько царапнули плечи, опускаясь ниже. Скользя подушечками по груди, к животу. Сходя с ума от его яростных движений языка у себя во рту. Слишком сладко.
Ее пальцы, порхающие на границе брюк, вышибли все мысли, которые не успели самостоятельно покинуть затуманенную голову.
Рык опалил ее губы. Обжег.
"Гребаная пытка. Ты гребаная пытка, Фоукс".
Ладонь скользит по внутренней стороне ее бедра. Выше. Она всхлипнула, напрягаясь под его руками, чувствуя его пальцы на белье.