Дартмур
Шрифт:
— Собери волосы.
Просит.
Он просит ее. И они оба в замешательстве от этого.
Щека дернулась. Он чуть сдвинулся, надавливая на ручку, намекая Фоукс отойти.
Она шагнула в сторону, пропуская его, и стягивая резинку с волос.
Взгляд застыл на спадающих на плечи карамельных волосах. Пальцы закололо от желания зарыться в них, потянуть, открывая шею для поцелуев.
Яркое пятно в компании более мелких от его вчерашней несдержанности
Стояла в тонкой кофте, без шарфа.
— Что? — Фоукс не поняла его изучающего взгляда.
— Так пойдешь? — кивнул на нее, намекая на одежду.
Она открыла рот, закрыла. Как рыбка. И глаза так же таращила.
— Куда?
Мать твою, Фоукс!
— Не хочу убивать тебя в гостиной, мне еще здесь жить.
Брови подлетели в скептическом удивлении.
— У тебя хорошее настроение?
Как бы помягче выразиться…
— Охуительное, — и тон голоса тому подтверждение. — Одевайся.
Фоукс сделала шаг назад.
— Зачем? Я не хочу с тобой никуда идти.
А он-то умирает от желания вечерней прогулки. Романтика Дартмура, блять.
— Я не спрашиваю, — качнул головой. — Одевайся.
Хотелось громко рассмеяться. Он почти уговаривал ее.
Он. Ее.
"Этот мир окончательно ебнулся. И я вместе с ним."
— Я никуда с тобой не пойду, пока ты не объяснишь.
Наклонил голову влево, наблюдая за упрямой… Теперь же даже шлюхой не назвать.
— Фоукс, тебя сегодня слишком много, а у меня слишком ограниченный объем терпения.
Он не знал, отражение чего в его глазах побудило ее натянуть свитер с высоким горлом, и выйти из гостиной вслед за ним.
Они шли по темным коридорам, слушая шаги друг друга. Те отскакивали от стен и уносились в разные стороны, вглубь замка.
Он вел ее к башне синих. Если бы она знала, не пошла бы добровольно, а нести на руках… Мог бы, конечно. Не чувствовал по отношению к этому неприязни. Но лучше ей дойти самой. Своими ногами.
Он слишком хорошо знаком со страхом, чтобы понимать — он не исчезнет наутро, как наивно думала Фоукс. Она должна с ним встретиться. Со своим страхом. А ее страх — гребаный Уоррингтон. И Дейвил уже миллион раз пожалел, что не добил его. На десяток проблем было бы меньше.
— Ты никогда не задумывался, почему мы такие?
От ее хриплого голоса в ночной тишине замка по спине пробежали мурашки.
— О чем ты?
Его не тянуло на задушевные беседы, но все равно захотел услышать пояснение.
Он держал ритм, и слушал размеренные шаги за спиной. В какой-то момент они даже начали успокаивать раздражение.
— Ты, я. Почему мы не можем, например, спокойно поговорить? — ее голос, хоть и хриплый, сохранял плавность. — Без взаимных оскорблений, без социального разделения.
Улыбнулся ее завуалированному определению отбросов и высших.
— Это ведь несложно, — продолжала она задумчиво, — но мы не можем.
В животе что-то волнительно сжалось. Она озвучила то, о чем он бы не стал даже думать.
"Потому что это Фоукс".
Усмехнулся про себя, смотря вперед, в расступающуюся перед ними темноту.
— А надо? — короткий вопрос на вопрос, ответ на который способен определить все.
Повисла пауза. Дейвил прислушивался к ровному дыханию за спиной. Оно становилось ближе на несколько шагов, когда он чуть замедлялся, и отдалялось, когда неосознанно ускорялся.
— Нет, — он слышал ее растерянность, и от этого короткого "нет", все перевернулось, оборвалось и провалилось в адское пекло. — Когда надо только одному, то, в сущности, не нужно никому.
Остановился, не оборачиваясь. Между лопаток ткнулся маленький нос.
Фоукс не успела затормозить.
— В тебе проснулся ночной философ? — он чувствовал ее спиной, хотя она к нему не прикасалась. — Или ты после первого секса подумала об отношениях? Фоукс, я считал тебя умнее.
Она фыркнула, обходя его, и двинулась вперед, не оборачиваясь.
— Дейвил, у тебя с самим собой паршивые отношения, боюсь представить, какой ты в любовных.
Ее реплика… не разозлила. Скорее развеселила.
С ним никто так не разговаривал. Кроме нее. Фоукс не боялась сказать ему то, что думает, с первого дня знакомства. Маленькая языкастая девчонка задевала своей честностью и открытостью.
Честно и открыто ненавидела и не скрывала этого. Не прятала за страхом, а демонстрировала. И он никогда не скрывал своей ненависти.
Кто сказал, что взаимность должна быть со знаком плюс?
— У нас не по любви, Фоукс. У нас по-другому.
Теперь затормозила она. Обнимая себя за плечи, не решаясь обернуться.
Шам остановился за спиной, оставляя между ними жалкие сантиметры. Сунув руки в карманы, смотрел на ее макушку.
Что творится в этой голове? О чем ее мысли? В эту минуту. Здесь и сейчас.
Находиться наедине с девушкой полностью одетым, и при этом вести более-менее сносный диалог… Это что-то новенькое.
Даже забавно. Он вряд ли это стерпел бы от кого-то еще. Обычно достаточно нескольких слов подряд, чтобы вызвать у него раздражение и непомерное желание заткнуть рот. Фоукс говорила практически без остановки, и то, что он все еще вполне сносил ее болтовню, говорило о многом.