Дать боссу (по носу)
Шрифт:
Я ликовала. Если забыть все сказанное Ферретти ранее, то мне очень даже везло. Теперь оставалось придумать план побега из дома с самой инновационной системой защиты.
Как раз в эту секунду внизу раздался короткий автомобильный гудок, и Филипп радостно пустился вниз встречать своего любовника.
— Хорошего тебе вечера, — злорадно крикнул Филипп напоследок и скрылся за дверью.
Сбегать из дома Ферретти было делом не просто трудным, а практически нереальным. Однако, как выяснилось, я растратила еще не всю удачу и теперь маленькими шажками
Персонал ушел на ночь в гостевой дом, а значит мне оставалось, ни много ни мало, миновать охранника и полсотни камер, которыми был напичкан дом и сад. С охранником тоже не все было просто. Филипп наверняка намекнул ему не выпускать меня из дома, или, если бы мне все же удалось сбежать, младший Ферретти узнал бы об этом первый.
У меня не было времени продумывать план до мелочей и разбираться в устройстве камер, чтобы все их вырубить. Достаточно было просто прошмыгнуть мимо охранника так, чтобы он не заметил этого. И я уже знала, как это сделать.
Крыша второго этажа была достаточно широкой, чтобы вылезти на нее из окна и не скатиться кубарем вниз. В это же время сразу за крышей начиналась оранжерея, которая тянулась до самого конца сада и упиралась в забор. Технически ничто не мешало мне вылезти на крышу дома, проползти по оранжерее, а потом, перемахнув через забор, пуститься наутек. К тому же, насколько я успела выяснить за время проведенное в заключении, все это дело наблюдалось только с одной камеры, закрыть которую не составило бы никакого труда.
Медлить было нельзя. В конце концов, ничто не мешало Филиппу вернуться раньше. Пока я ждала темноты, мне удалось найти в своих вещах немного денег, которые раньше я откладывала на черный день. Да, заплатить за квартиру мне бы не хватило, зато доехать до дома Фернандо — запросто.
Я нервничала, хотя прекрасно понимала, что хуже уже не будет. Все равно Филипп планировал сдать меня Герасимову, а значит, моей жизни временно ничего не угрожало. Ну кроме как, пожалуй, падения с крыши.
Я натянула кеды, перекинула через плечо мини сумку, в которую весьма компактно уместились деньги, телефон и документы и полезла в открытое окно.
Мне предстояла самая важная часть — закрыть объектив камеры, чтобы она не могла зафиксировать мой побег. Вероятно, охранник заметил бы, что одна камера вышла из строя, и отправил бы специалиста проверить сбой, потому просто замазать ее краской или закрыть тряпкой было бы максимально подозрительно. Потому я решила поступить иначе.
Камера располагалась на стене практически под окном хозяйской спальни. Именно из их окна вниз по стене спускались вьющиеся локоны традесканции, экзотично обвивающие каменные выступы. К сожалению, до камеры эти ветви не доставали, но ведь никто и не пытался помочь им в этом.
Когда я оказалась на крыше, моя уверенность тут же куда-то испарилась. Я чувствовала, что вот-вот сорвусь вниз или на голову мне упадет цветочный горшок. Сделав два шага вдоль стены в сторону камеры, я думала лишь о том, чтобы это
Наконец, я достигла водопада из густых переплетений традесканции, сползающих по стене, а затем собрала эти ветви в небольшую охапку в руке и приготовилась. Мне нужно было перекрыть поле зрения камеры хотя бы на пару минут, пока бы я бежала до забора. У меня была всего одна попытка, чтобы заставить ветви и листья лечь именно так, как мне нужно.
Приблизительно рассчитав траекторию, я приготовилась к броску. Раз… два. Сердце колотилось от адреналина, тоннами выделяющегося в кровь. И вот спустя секунду я сделала это. Ветви обвили опору камеры, аккуратно прикрывая листьями объектив.
Не теряя больше ни секунды, я бросилась вперед по крыше. Черепица террасы под ногами издавала неприятный хруст, однако стоило мне достичь оранжереи, я поняла, что шум — далеко не единственная моя проблема. Крыша в оранжереи была слишком тонкая, чтобы просто пройти по ней, и стоило мне сделать шаг, как она тут же прогибалась подо мной и трещала.
Мне ничего не оставалось, кроме как лечь за живот и начать ползти. Я уже не видела, до сих пор ли закрыта камера, или листья давно сдуло порывом ветра, но пока никто не подавал явных знаков, что я замечена. А значит, я должна была ползти.
Руки безумно устали, поскольку ими мне постоянно приходилось подтягиваться, да и локти тоже довольно быстро пришли в негодность, и теперь один из них неприятно саднил. Но это были мелочи по сравнению с тем страхом, который я испытывала.
И вот, наконец, я увидела впереди себя забор. Оранжерея упиралась прямо в него, так что мне оставалось ползти всего пару метров.
Я уцепилась руками за последние две балки, подтягивая к ним туловище, как вдруг поняла, что моя нога проехалась по чему-то острому. Я не успела даже охнуть, когда поняла, что моя штанина зацепилась за гвоздь. Я дернула ногой один раз. Второй. Ничего не помогало. В любой миг мог прибежать охранник и затребовать объяснений. Мне некогда было думать о том, как я буду выглядеть, когда доберусь до Фернандо. Мне просто надо было добраться до него. Я со всей силы дернула ногой, чувствуя, как в одно мгновение расходятся швы на брендовых джинсах. Пусть так, но зато я была свободна.
Теперь я двигалась с новыми силами, стараясь не останавливаться и не оглядываться назад. Штаны точно были порваны, но зато я была у финиша.
Когда ноги коснулись твердой земли, я испытала, вероятно, самое большое облегчение в жизни. Однако мой путь на этом только начинался.
Поправив штанину, которая была порвана до середины бедра, я бегом припустила в сторону оживленной дороги, где можно было поймать такси. Мне удивительно повезло — адрес Фернандо был единственным, который я знала. Еще со времен, когда я планировала сбегать от него в аэропорт, пришлось изощряться, чтобы найти ближайшую к его дому в горах автобусную остановку. Поиски не прошли даром — его адрес, казалось, я не смогла бы забыть уже никогда.