Датчанин Ферн
Шрифт:
— Ему пора выпить лекарство.
Он слабо пожимает мою ладонь. Потом бессильно опускает руку.
— Он спит! — говорю я.
— Уйди же наконец!
Сестра вплотную подступает ко мне. Грудь ее бурно вздымается. Выхожу из комнаты. Сестра идет за мной. Направляюсь к выходу.
— Он тебя ненавидит! — кричит она. — Да, ненавидит! Он сотни раз это говорил. Он никогда тебя не простит.
— Ясно…
— Таких, как ты, не прощают…
— Я ухожу. Отец скоро умрет…
— Не твое дело…
— Что ж…
Какой-то миг она глядит на меня. Потом резко захлопывает тяжелую входную дверь.
Иду
7
Спросив у кондуктора дорогу, выхожу из автобуса.
Автобус, пыхтя, едет дальше.
День клонится к закату. Солнце переместилось на запад. Ветер улегся.
Иду солнечной улицей. Навстречу выходят босоногие девицы в купальных костюмах и широких соломенных шляпах. Они шагают по обочине, по траве. Мимо едет спортивный автомобиль. Обогнав нас, водитель вдруг нажимает клаксон. Девицы вздрагивают. Одна от испуга роняет мороженое.
Оглядываю девиц. Иду себе дальше, к морю. Вдоль улицы тянутся дачи. Среди пестрого разномастья строений выступают скучные виллы, сооруженные по типовым проектам. Дачники разлеглись на верандах. Два мальчугана играют в кольца, ссорятся.
Дорога с обеих сторон вздыбилась холмами. Яркий свет выдает близость моря. Слева на белом небе зубчатая крыша оранжереи.
Деревянная доска с указателем. Надпись: «Вилла Фернов». Буквы врезаны в дерево, промазаны алой краской. Вокруг холмистого участка забор из колючей проволоки. На другой доске черным по белому выведено: «Частное владение. Посторонним вход воспрещен».
У самой дороги — в низине между холмами — гараж. Он повторяет архитектуру виллы. Бурые бревна, высокая трава на крыше. Вхожу в калитку. Иду по тропинке к дому. Дрок. Сосна. Можжевельник. Словно застывшие свечи.
Спускаюсь в низину — дом исчезает из виду. Выбираюсь на холм — дом медленно вырастает из земли. Сначала возникает антенна телевизора, потом труба, наконец крыша. Слева оранжерея, справа откос, сбегающий к морю, дома. Из-за них доносится шум прибоя — долгие, ритмичные вздохи, дождь осыпающейся гальки. Крутая горка ведет прямо к дому. В земле вырублены ступеньки. Они покрыты сосновыми досками. Подхожу к дому. Большая бурая дача тесно срослась с откосом. Узкие прямоугольные окна. На входной двери фамилия: «Ферн». Иду вдоль стены. К морю выходит веранда, огражденная перилами, наполовину затененная крышей. С веранды к морю сбегает лестница.
Возвращаюсь к главному входу. Стучу. Никто не откликается. Иду к откосу, сажусь на траву полюбоваться морем. К берегу мчатся наперебой белые барашки волн, дальше море зеленое, в нем густыми полосами лежат водоросли, еще дальше море — синее.
На пляже людно. В волнах плещутся дети. По берегу гуляют девушки. Мальчишки играют в мяч. Их родители загорают на солнце. Какой-то человек напряженно смотрит в бинокль. За волноломом взад и вперед снует моторная лодка. Ищу Эллинор Ферн. Что-то ее не видно.
В море пыхтит, уходя к горизонту, рыболовный катер. Еще дальше два парохода держат путь к Зунду. На горизонте грузным бегемотом разлегся Куллен. У самого берега сушатся на столбах рыболовные сети. Рядом паром. Покачнувшись, упал один из столбов,
Дача выстроена давно. Лет сорок назад, вероятно, отцом Мартина Ферна. В ту пору она далеко отстояла от склона. Сейчас того и гляди рухнет в воду.
Вправо и влево от меня тянется берег, отороченный белой каймой прибоя. Дачи, лепящиеся по откосу, расцвечены солнцем. Золотой вечер.
Юноша Мартин Ферн.
Здесь он гулял долгими светлыми вечерами в призрачной синеве лета. В темноте под деревьями белыми эльфами порхали девушки. Робкие поцелуи. Первый хмель. Прибрежная гостиница. Играет музыка. Благовонное дыхание девичьих губ. Потом дорога домой. Приглушенные охрипшие голоса.
Летние дни с дождем. Дробный стук капель по крыше. Дремота. Раскрытая книга. Карты. Под конец невтерпеж. Бегом по лестнице, к морю. После здоровый молодой голод. Ощущение силы.
Одолевает тоска. Иду к веранде. Перемахиваю через перила. На веранде соломенные кресла. Скамейки вокруг стола. Здесь сидели теплыми вечерами, глядя на море. Вот так же мигал маяк. Рейсовые катера скользили вдоль горизонта. Братья болтали с друзьями. В глубине веранды сидела Камма. Чистый девичий профиль на фоне моря. Что же такое случилось в жизни Мартина Ферна?
Детективная повесть всегда обманывает надежды. Вина преступника слишком мала. Отчаяние породило грех, затем бессилие. И снова отчаяние. Непробудный хмель.
Окно в комнату притворено неплотно. Распахнув его, проникаю внутрь. Здесь просторно, на стульях чехлы из светлой цветастой ткани. Соломенные циновки на полу. Зеленая полка. Зеленый обеденный стол, зеленые скамейки вокруг. На полке книги — летнее чтиво: детективы, любовные романы, журналы. Деревянный в сучках потолок. На столе оловянное блюдо с горой апельсинов. Стены тоже деревянные, только без сучков. Унылая гладкость.
В одном углу большая старомодная радиола с проигрывателем. Пластинки уложены ребром под приемником. Заигранные пластинки. Перебираю их. Бинг Кроссби. Дюк Эллингтон. Фэтс Уоллер. Кэб Коллоуэй. Светлыми вечерами молодежь танцевала на веранде Фернов. Лампочки там и сям — в ветвях можжевельника, на иссушенных ветром сосновых стволах.
Опускаюсь в соломенное кресло. Скрип. Гляжу на крашеный потолок. Над столом красная керосиновая лампа с подведенным электрическим проводом. Акварели на стенах. На одной запечатлен вид на море с веранды. Без подписи. Еще акварели: море, оранжерея, откос. На каждой бойкая подпись: «М. Ф., год 1942-й». Над столом большая претенциозная картина. Гладкая и тяжелая.
Тихий вечер. Солнце вот-вот скроется за оранжереей. Зубчатая крыша четко выступает на фоне неба, сверкая, выглядывает из-за деревьев. С пляжа доносятся крики детей.
Иду на кухню. Голубые стены. Старомодная печь с медной трубой. К ней подведен газ. В стенке встроенный холодильник. Открываю дверцу, здесь масло, яйца, селедка, пиво, водка и виски, джин и коньяк. За кухней каморка. Две раскладушки. Занавески в красно-белую полоску. Темные деревянные потолки. Раскладушки не застелены. Иду дальше. Еще одна каморка на двоих. Дальше ванная, душ, уборная. На полке в ванной баночки с кремом, какие-то пузырьки, карандаш для бровей, губная помада… На веревке под зеркалом висит губка.