Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке
Шрифт:
Так, в книге «Англия и ее правители: иноземное владычество и национальное самосознание, 1066–1272» [62] М. Клэнчи, занимающийся проблемами англо-нормандского синтеза, исследует социально-демографическую статистику ассимиляции в годы завоевания и позже, подсчитывая долю иностранных имен собственников земель по графствам, и т. д. Кроме этого, он ставит вопрос о судьбе англосаксонской эмиграции, состоявшей в основном из знати и имевшей значительные масштабы [63] .
62
Clanchy M.T. England & its rulers: foreign lordship & national identity. Totowa. New Jersey. 1983.
63
Clanchy M.T. England & its rulers… P. 49.
Более подробно эти вопросы разработаны Дж. Расселом в статье «Демографические аспекты нормандского завоевания». Численность англосаксонской эмиграции он оценивает в 30 тыс. чел., отмечая, что это была большая часть уцелевшей англосаксонской элиты, и что редко где еще правящий класс покоренной страны уничтожался так жестоко и методично, как в ходе нормандского завоевания [64] . Кроме того, Рассел выдвигает концепцию развитого англосаксонского урбанизма, опиравшегося на сеть бургов, который был сильно подорван завоеванием, поскольку, во-первых, многие бурги разрушались в ходе военных действий, а, во-вторых, нормандский феодализм был по преимуществу «сельским» — бароны строили свои замки в сельской местности, тогда как города были запущены и пришли во временный упадок [65] . Впрочем, отмечает Рассел, количественные потери населения были восполнены притоком колонистов из Европы; но качественные потери — в элите — были необратимы, произошла смена элит, утверждает он, подобно Р. Адаму [66] . М. Чибнелл в работе «Англо-нормандская Англия, 1066–1166» [67] , касаясь периода нормандского завоевания, отмечает такой любопытный факт: дети уцелевших представителей англосаксонской знати, выросшие уже в правление Вильгельма Завоевателя, мало отличались от нормандских рыцарей, являя собой образец новой, смешанной элиты [68] . Оценивая уровень развития англосаксонского и нормандского обществ накануне завоевания, Чибнелл подчеркивает их относительное равенство, хотя в Нормандии и были четче оформлены политические структуры феодализма. Но та развитая система милитаризованного феодализма под эгидой сильной королевской власти, которая установилась с приходом нормандцев в Англию, не была принесена с континента в готовом виде, а проистекала из условий самого завоевания, оформляясь чисто эмпирически; в этом Чибнелл следует идее Адама [69] .
64
Russel J.C. Demografic aspects of the Norman Conquest // Seven studies in medieval English history & other historical essays. Jackson, 1983. P. 15–16.
65
Russel J. Op. cit. P. 12–13, 18.
66
Ibid. P. 19.
67
Chibnall M. Anglo-Norman England, 1066–1166. Oxford, NY, 1987.
68
Ibid. P. 35.
69
Ibid.; Adam R. Op. cit. P.180.
П. Стаффорд в книге «Объединение и завоевание: политическая и социальная история Англии в X и XI вв.» [70] , анализируя общие тенденции политического развития страны в X–XI вв., выступает с «государственнической» точки зрения, позитивно оценивая нормандское завоевание как импульс к окончательному объединению страны; англосаксонское сопротивление же она рассматривает как традиционные смуты против центральной власти. Стаффорд делает сильный акцент на концепции «регионализма», мешающего централизации страны. Рассматривая донормандский период, Стаффорд уделяет много внимания элите, ее этническому составу (в том числе в Империи Кнута), скандинавскому фактору в истории Англии. В монографии также имеется значительная конкретизация политико-географических аспектов истории отдельных областей Англии.
70
Stafford P. Unification & conquest: a political & social history of England in the X & XI centuries. L., 1989.
Книга Н. Лонгмэйта «Защищая остров: от Цезаря до Армады» [71] представляет собой обзорный труд по военной истории Англии, связующая тема которого — борьба страны с вторжениями внешних противников. Несмотря на свой отчасти научно-популярный характер, эта работа основывается на значительном количестве источников, тематически подобранных и широко цитируемых, что не лишено удобства при рассмотрении военных аспектов исследуемой темы.
Наконец, из историографии 80-х гг. следует упомянуть Д. Бейтса — специалиста, в частности, по истории Нормандии; это позволяет ему взглянуть на завоевание Англии с «французского берега». Собственно, для нас наибольший интерес представляет монография «Вильгельм Завоеватель», где в центре повествования, как и в более ранних одноименных произведениях Барлоу и Дугласа, стоит фигура герцога Вильгельма; автор подчеркивает роль этой незаурядной исторической личности в организации и проведении завоевания Англии, и на этом фоне само завоевание видится в известной мере случайным, обязанным своим успехом именно роли личности в истории. Что же до итогов завоевания, то Бейтс, как это ни странно для историка Нормандии, близок к позиции «неофриманистов», отмечая, что нормандцы не принесли с собой в Англию феодализм в готовом виде, и англосаксонские основы общества остались на своем месте, получив лишь надстройку в лице новой элиты [72] .
71
Longmate N. Defending the island: Caesar to Armada. L., 1989.
72
Bates D. William the Conqueror. L., 1989. P. 186.
Таким образом, мы видим, что историография 80-х, используя новые методологические подходы, в том или ином виде апеллирует к созданным ранее концепциям, комбинируя их по-разному: к «государственничеству» в духе тори, к англосаксонскому континуитету в духе «неофриманистов», к теории элит — наиболее новой из всех и являющейся как бы компромиссом между «патриотами» и «норманистами», и т. д.
Переходя к историографии 90-х гг., следует отметить такой позитивный момент, как углубление интереса исследователей-медиевистов к судьбам скандинавского Севера Европы в раннее средневековье и его связям с другими регионами. Современный комплексный подход к изучению данной тематики, с привлечением данных археологии, культурной истории и истории ментальностей, способствует дальнейшему развитию исследований в этой области. Так, в 1991 г. вышел в свет сборник «Народы и места в Северной Европе, 500–1600» [73] , где ряд статей (П. Сойера, С. Кейнса, и др.) относятся непосредственно к теме англоскандинавских отношений и внутренней жизни Англии в X–XI вв.
73
Peoples and places in Northern Europe, 500–1600. Woodbridge, 1991.
Большое значение для всеобъемлющего, комплексного изучения такой, в сущности, малоизученной темы, как Империя Кнута, имел выход в свет монографии М.К. Лоусона «Кнут: даны в Англии в начале XI в.» (1993) и сборника «Царствование Кнута: король Англии, Дании и Норвегии» (1994) [74] . Лоусон анализирует самые разные аспекты завоевания Англии датчанами и превращения ее в центральную по своему значению часть Империи Кнута, связывая воедино политические, экономические, этнокультурные, правовые факторы, а, кроме того, сопоставляя это завоевание с нормандским. Особое внимание Лоусон уделяет политике Кнута Великого и Вильгельма Завоевателя в отношении элиты покоренной страны. Также он подчеркивает наличие неоднократной возможности развития Англии по северному, англо-скандинавскому пути, представлявшиеся на протяжении XI в. В сборнике же «Царствование Кнута» представлены статьи разных исследователей, причем как британских, так и скандинавских, что позволяет взглянуть на Империю Кнута не только с «англоцентристской» позиции, но и узнать больше полезной информации о скандинавских владениях Кнута, их связях с Англией и о взаимном влиянии частей его империи друг на друга, в таких аспектах, как слияние датской и англосаксонской элиты в единый класс, организация вооруженных сил, монетное дело, и т. д.
74
The reign of Cnut: king of England, Denmark and Norway. Leicester, 1994.
В российской медиевистике англоведение получило заметную роль, начиная с рубежа XIX–XX вв. Но это были главным образом исследования аграрной истории периода развитого феодализма. Политическая же история Англии, в том числе история датского и нормандского завоеваний, интеграции Англии в раннесредневековые «империи» Кнута и Вильгельма, мало освещались в отечественной историографии. Вместе с тем, характерной чертой работ отечественных англоведов той эпохи был заметный уклон в социальную историю, и именно эту положительную черту российской исторической школы старается всемерно развивать и углублять автор настоящей работы, исследуя социальные аспекты и процессы, связанные с данными историческими реалиями.
Из работ современных отечественных историков для данной темы особенно важными являются труды А.Я. Гуревича, а также Г.С. Лебедева, К.Ф. Савело, Е.А. Шервуд, А.Г. Глебова.
А.Я. Гуревич, будучи скандинавистом, уделяет много внимания социальному и правовому устройству древнескандинавского общества эпохи викингов, внешней экспансии скандинавов; вместе с тем, он раскрывает сущность глубинных региональных различий в историческом развитии средневековой Европы, несводимом к какому-либо единому шаблону, образцу, что особенно подчеркивается и в настоящей работе.
Г.С. Лебедев в книге «Эпоха викингов в Северной Европе» рассматривает древнескандинавское общество с позиций археолога, заостряя внимание на материальной культуре норманнов и ее распространении в ходе их военно-колонизационных и торговых экспедиций.
Монография К.Ф. Савело «Раннефеодальная Англия» содержит детальный анализ социально-правовых аспектов жизни англосаксонского общества, необходимый для понимания его внутренней жизни.
Е.А. Шервуд в своем труде «От англосаксов к англичанам. К проблеме формирования английского народа» исследует процесс формирования этнического самосознания у англосаксов на протяжении всего периода раннего средневековья, подчеркивая устойчивость общих его корней — языка, материальной и духовной культуры — в рамках обширной этногеографической общности северогерманских племен, живших по берегам Северного и Балтийского морей — англосаксов, скандинавов, фризов, и др. [75] Касаясь темы вхождения скандинавского этнического элемента в складывающуюся английскую народность, Шервуд, помимо всего прочего, отмечает тот факт, что нормандское завоевание помешало завершению этого процесса, привнеся новый этнический элемент (как, впрочем, в свое время и скандинавская экспансия), «усваивавшийся» еще довольно долго [76] . Автор также подчеркивает прочность пережитков локальной, родоплеменной, по сути, этнической идентичности [77] , легшей в основу английского «регионализма» X–XI вв. Все эти проблемы имеют непосредственное отношение к нашему исследованию.
75
Шервуд Е.А. От англосаксов к англичанам. С. 79–82, 223–224.
76
Там же. С. 28.
77
Там же. С. 184–185.
А.Г. Глебов в работе «Англия в раннее средневековье» дает всеобъемлющую картину жизни англосаксонского общества, начиная с расселения англосаксов в Британии и кончая периодом, предшествующим нормандскому завоеванию. В книге освещаются экономика, быт, правовые, государственные, церковные институты англосаксонской Англии, ее этническая и политическая история. В целом, книга А.Г. Глебова может претендовать на звание наиболее полного и всеобъемлющего труда по раннесредневековой истории Англии в отечественной историографии на сегодняшний день.