Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке
Шрифт:
Многообразие тенденций политической истории этого периода определяет характер хронологических рамок нашей работы. Завоевание Англии датчанами рассматривается с момента возобновления набегов викингов на Англию в последнее десятилетие X в. до 1017 г.; далее начинается период правления Кнута (1017–1035), рассматриваемый в нескольких параграфах главы, посвященной датскому завоеванию. Нормандское завоевание ограничивается 1066–1074 гг., до момента примирения легитимного наследника английского престола Эдгара Этелинга с действительным властелином Англии Вильгельмом. Но в свете исследования упоминавшихся выше тенденций политической истории региона, отнюдь не начавшихся и не закончившихся с нормандским завоеванием, необходимо иногда выходить за эти рамки и делать экскурсы в события вплоть до начала 90-х гг. XI в., многие из которых тесно связаны с нормандским завоеванием и его последствиями (восстание эрлов 1075, восстание в Дареме 1080, войны с датчанами и шотландцами, колонизация Уэльса).
Англия накануне датского завоевания.
Возобновление экспансии скандинавов
Если IX в. прошел для Англии под знаком вторжений викингов, приведших к скандинавской колонизации значительной части страны и образованию Области Датского права (Денло), то X в. ознаменовался своего рода «англосаксонской Реконкистой», начатой еще Альфредом Великим и развернувшейся в полную силу при его потомках — Эдуарде Старшем (899–924), Этельстане (924–939), Эдмунде (939–946) и Эдреде (946–955). В результате этого процесса Англия была объединена в единое королевство под гегемонией Уэссекса, а прежде независимая Область Датского права была огнем и мечом приведена к покорности английской короне. Успехам англосаксов способствовали военно-политические таланты уэссекских королей, разобщенность самих скандинавов, в значительной мере превратившихся из завоевателей в обычных колонистов — земледельцев, торговцев, и т. п., что придало им уязвимость, свойственную оседлому населению перед лицом военной силы. В 954 г. пал последний крупный оплот скандинавов в Англии — Йорк, столица королевства викингов, правители которого состояли в родстве со скандинавской династией из Дублина [102] . В ходе этой «англосаксонской Реконкисты» норманны абсолютно утеряли наступательную инициативу и выступали в роли преимущественно обороняющейся стороны. Для самих англосаксов этот процесс имел ряд немаловажных аспектов: поскольку борьба с викингами велась под руководством (да и преимущественно силами) Уэссекса, для прочих исторических областей страны, особенно подвергшихся скандинавской колонизации, эта борьба, как уже говорилось, означала не столько отвоевание прежде утерянных земель, сколько завоевание их Уэссексом, государственную централизацию, проводимую в интересах уэссекской династии. Это послужило одной из ключевых предпосылок феномена «регионализма», о котором еще неоднократно будет говориться ниже.
102
The Anglo-Saxon Chronicle // English Historical Documents. Vol. 1. P. 190. Kapelle W. The Norman Conquest of the North. P. 32.
После взятия Йорка на 30 лет наступило относительное затишье. Новообразованное Английское королевство переживало подъем. Британский историк Ч. Оман называл царствование короля Эдгара «золотым веком», когда авторитет Англии, превратившейся из прежнего конгломерата варварских королевств в относительно единое, сильное государство, вырос во всей Европе [103] . Оман также отмечает взвешенную этническую политику Эдгара в отношении скандинавского и англо-скандинавского населения страны, в том числе знати, которым гарантировались уважение их традиций, особенностей права и государственные должности (в том числе высокие) соответственно [104] . Это, безусловно, способствовало лояльности скандинавского населения Англии и поощряло процессы англо-скандинавского этнокультурного синтеза, начавшиеся еще в IX в. на территории Денло.
103
Oman С. England before the Norman Conquest. P. 543.
104
Ibid. P. 545.
Этническую картину раннесредневековой Англии дополняли кельты, отнюдь не истребленные англосаксами, как принято считать, а органично влившиеся в процесс взаимной ассимиляции, причем не только на уровне покоренного, полузависимого населения, но и на уровне знати, в том числе высшей. Сходство патриархального уклада жизни англосаксов и кельтов облегчало этот процесс. В целом, можно говорить о том, что донормандское общество в Англии было англо-кельто-скандинавским по своему этническому составу [105] .
105
Sawyer P. From Roman Britain to Norman England. P. 50.
После вступления на престол Этельреда II (978–1016) набеги норманнов на Англию возобновились. В историографии бытуют противоречивые мнения о причинах и характере этого движения. Одни исследователи делают акцент на том, что набравшие силу во второй половине X в. процессы классообразования и формирования ранней государственности в Скандинавии, сопровождавшиеся усилением королевской власти, привели к перерастанию обычных походов викингов, осуществлявшихся отдельными представителями знати, в централизованную военную экспансию под руководством королей (конунгов) с целью территориальных присоединений [106] , что, в сущности, свойственно молодым государствам вообще. Другие историки заостряют внимание на том, что походы викингов в этот период осуществлялись зачастую как раз теми представителями скандинавского общества, которые боролись против централизации и сопровождавшей ее насильственной христианизации, проводившейся методами, достойными, по словам Ч. Омана, «Карла Великого или Торквемады» [107] . Эта позиция подтверждается скандинавскими источниками, изобилующими описаниями откровенного вооруженного насилия и зверств по отношению к непокорному населению и знати со стороны скандинавских королей-христианизаторов — Харальда Синезубого в Дании, Олава Трюггвасона и Олава Святого в Норвегии. Проигравшие в этой борьбе вынуждены были бежать за море в поисках новых мест для проживания и средств к существованию, и неудивительно, что значительная часть этих изгнанников выбрала привычные занятия викингов — пиратство, наемничество, и т. п. В частности, многие из них нашли прибежище в портах герцогства Нормандии, откуда совершали набеги на Англию [108] .
106
Sawyer Р. Kings & vikings. Р. 147; Stafford Р. Unification & conquest. Р. 65, 117.
107
Oman С. Op. cit. P. 560. См. также: Sawyer P. Kings & Vikings.
108
The Anglo-Saxon Chronicle // English Historical Documents. Vol. 1. (далее — ASC// EHD). P. 216.
Думается, истина лежит в совмещении обеих этих точек зрения. С одной стороны, завоевательные походы скандинавов конца X–XI вв. часто принимали государственный масштаб и возглавлялись конунгами, как, например, завоевание Англии Свейном Вилобородым и его сыном Кнутом, военные экспедиции Кнута в Норвегию и Швецию в 20–30-е гг. XI в., походы Харальда Сурового Правителя (Хардрады) и Свейна Эстридсена в Англию в 60–70-е гг. XI в. С другой стороны, значительная масса набегов осуществлялась в традиционной манере, небольшими отрядами пиратствующих вольных предводителей или правителей мелких государств викингов, расположенных на островах Ирландского и Северного морей, в Ирландии, Камберленде. Так, например, Олав Трюггвасон, покинув Норвегию в результате поражения в борьбе за престол, занялся привычным ему и ранее пиратством во главе внушительной рати, масштаб операций которой на Британских островах не уступал последующим завоевательным мероприятиям Свейна Вилобородого, хотя по сути своей это был простой грабительский рейд. Взойдя же на престол, Олав Трюггвасон стал королем и ревностным христианизатором Норвегии [109] .
109
Oman С. Op. cit. Р. 560.
Другой пример — армия Свейна Вилобородого, завоевавшая Англию: она включала в себя как собственно королевское войско, так и отряды отдельных вождей — Торкеля Высокого, зятя Свейна ярла Эрика, и других. В норвежское войско Харальда Сурового в 1066 г. входили отряды ярлов Оркнейских островов, и т. п. [110] Таким образом, описанные выше попытки «классификации» походов викингов в данную эпоху лишь упростили бы комплексное восприятие этого явления.
110
Lawson М.К. Cnut: the Danes in England in the early XI century. P. 83.
Так или иначе, походы скандинавов в Англию возобновились именно с мелких рейдов отдельных отрядов, грабивших в 981 г. Девон и Корнуолл, в 982 г. — Дорсет, в 988 г. — опять Девон. В 991 г. последовал вышеупомянутый большой поход Олава Трюггвасона; пройдя огнем и мечом по побережьям Шотландии, Ирландии и Уэльса, норманны высадились в Восточной Англии и затем разбили ополчение Эссекса при Мэлдоне [111] (это событие отражено в известной англосаксонской поэме «Битва при Мэлдоне»). Получив выкуп в 10 тыс. фунтов серебром, в 992 г. викинги благополучно ускользнули от английского флота, пытавшегося застать их врасплох у побережья Восточной Англии, и отправились грабить Линдсей и Нортумбрию, взяв в 993 г. Бамбург. В 994 г. к Олаву Трюггвасону присоединился датский король Свейн Вилобородый, и они с флотом в 94 корабля совместно осаждали Лондон, перезимовав в Саутгемптоне. В результате дипломатических усилий лично короля Этельреда Олав Трюггвасон согласился за большой выкуп уйти в море и никогда больше не нападать на Англию. Однако оставался еще Свейн Вилобородый, чей флот в 997 г. разграбил земли Уэльса и Корнуолла в устье р. Северн и юго-западное побережье Англии, а в 998 г. — южное, разбив фирд (ополчение) Кента [112] .
111
ASC // EHD P. 211–213.
112
Ibid. P. 214–215.
Здесь, перед тем как перейти непосредственно к событиям, повлекшим за собой датское завоевание Англии, целесообразно оторваться от повествования, чтобы охарактеризовать подробнее личности двух правителей — Этельреда и Свейна Вилобородого, и их царствования. Следует отметить, что информация о Свейне носит крайне отрывочный и полулегендарный характер, поэтому ручаться за ее абсолютную достоверность довольно трудно.
Свейн взошел на датский престол в конце 980-х гг., одержав верх в междоусобице с собственным отцом, Харальдом Синезубым. Поводом к ней, как сообщают саги, стали настойчивые просьбы Свейна к отцу о разделении власти с ним. Согласно Адаму Бременскому, Свейна выдвинула в качестве претендента на престол языческая оппозиция (по всей вероятности, военная), недовольная христианизаторской политикой Харальда Синезубого; Адам Бременский называет их «заговорщиками против христианства» [113] . Автор «Похвалы королеве Эмме», в свою очередь, отмечает, что Свейн был популярен в войсках и любим народом, тогда как отец его ненавидел [114] . Активную военную поддержку Свейну оказали легендарные йомсвикинги — воинское братство, напоминавшее более поздние рыцарские ордена и базировавшееся, вероятно, в устье Одера. Так или иначе, в сражении с флотом отца Свейн был разбит, но Харальд умер от ран, поэтому престол все равно достался Свейну [115] . Однако, уже через год он попал в плен то ли к шведам, то ли к западным славянам (вендам), был выкуплен, затем, по легендам, несколько лет скитался по чужим землям, став в итоге таким же викингом, как Олав Трюггвасон, и проведя всю дальнейшую жизнь в заморских походах, мало уделяя внимания собственно датским делам [116] . Видимо, поэтому, как отмечает П. Сойер, о царствовании Свейна Вилобородого известно крайне мало [117] . В источниках и литературе имеются весьма противоречивые сведения об отношении Свейна к христианству (что было актуальным в ключе происходящей христианизации Скандинавии), на чем основываются и характеристики его личности. Адам Бременский, например, говорит об эволюции Свейна от «безжалостного язычника» и «отцеубийцы» к обратившемуся христианину, даже учредившему в Дании три епископства и умершему в «христианской благодати» [118] . Цитировавшаяся выше «Похвала королеве Эмме» явно приукрашивает добродетели и Свейна, и его потомков, так как это произведение носит отчетливо тенденциозный характер. Ч. Оман дает Свейну крайне отрицательную характеристику, называя его «одним из последних представителей поколения языческих королей-разбойников», «жестоким варваром», «убийцей священников» и «поджигателем церквей» [119] , считая его ни много, ни мало лидером языческой оппозиции в Дании. Скандинавские саги предлагают более взвешенный вариант, указывая на то, что, если Харальд Синезубый насаждал в Дании христианство в обязательном порядке, то Свейн, живя в основном завоевательными походами, попросту не уделял этому внимания, и поэтому в некоторых местах началось возрождение язычества, хотя христианская церковь отнюдь не перестала функционировать [120] . Сведения же об обращении Свейна в христианство ограничиваются упоминанием о его крещении около 976 г. Таким образом, по натуре это был скорее все-таки языческий король-воин, вроде русского Святослава, склонный к военным авантюрам за пределами родины.
113
Adam von Bremen. Hamburgische Kirchengeschichte. P. 87.
114
Encomium Emmae Reginae. P. 9.
115
Сага об Олаве сыне Трюггви // Снорри Стурлусон. Круг земной. С. 119.
116
Там же; Adam von Bremen. Р. 91.
117
Sawyer Р. Kings & vikings. P. 139.
118
Adam von Bremen. P. 94–95.
119
Oman C. Op. cit. P. 559, 574.
120
Сага об Олаве сыне Трюггви // Снорри Стурлусон. Круг земной. С. 153.
Что касается короля Англии Этельреда II, то он был полной противоположностью Свейну, и за свои промахи и неудачи во внешней и внутренней политике, преследовавшие его на протяжении всего его царствования, получил в историографии прозвище «Нерешительный», или «Неспособный». Действительно, на первый взгляд, Этельред обладал весьма посредственными военными и организаторскими талантами, никак не напоминая такого харизматического вождя национально-освободительной борьбы против датчан, каким был Альфред Великий. Перед лицом внешней опасности он оставался пассивным и растерянным, предпочитая откупаться от «ярости норманнов» звонкой монетой. Военная удача никогда ему не сопутствовала, за редким исключением. В конечном счете, все это и послужило причиной того, что от него отвернулась значительная часть магнатов, служилой знати, массы подданных, уставших от многолетних войн, хаоса и разорения страны, и потому отдавших предпочтение энергичным и удачливым датским властителям — Свейну и его сыну Кнуту. Однако, историография XX в. несколько реабилитировала Этельреда, приняв во внимание объективные трудности, осложнявшие осуществление адекватной политики с его стороны. Прежде всего здесь следует упомянуть эгоистические, шкурнические, а порой и откровенно предательские настроения знати, как высшей, так и локальной, не раз приводившие к поражениям Этельреда. Так, например, неудача английского флота при попытке настичь эскадру Олава Трюггвасона у берегов Восточной Англии в 992 г. была обусловлена предательством элдормена (эрла) Мерсии Эльфрика, предупредившего викингов об этом (за что, правда, вскоре был ослеплен его сын) [121] . Неоднократно имели место случаи сговора представителей местной элиты с лидерами викингов: в одних случаях это делалось из стремления спасти свою вотчину ценой разграбления викингами соседнего графства или местности, в других — из-за традиционного сепаратизма бывших районов Денло, всегда тяготевших к прежней независимости от уэссекских королей и поддерживавших все нашествия скандинавов вплоть до 1070-х гг., в третьих — из-за явного нежелания сражаться и жертвовать своей жизнью (как, например, при взятии Олавом Трюггвасоном Бамбурга, когда командиры местного фирда (военного ополчения) первыми обратились в бегство, едва лишь начался бой, и увлекли за собой всех остальных) [122] или каких-либо личных корыстных интересов. Хрестоматийным образцом подобного поведения стал Эдрик Стреона — фаворит Этельреда, крупнейший магнат, многократно предававший и своего короля, переходя на сторону датчан в разгар боевых действий, и самих датчан. Придя к власти, Кнут Великий организовал показательное убийство Стреоны («и совершенно правильно», подчеркивает хронист), опасаясь держать при дворе подобного изменника [123] . В 1009 г. из-за междоусобной распри магнатов Бритрика и Вульфнота фактически погиб английский флот, высланный против датчан (см. ниже). В целом, причинами всего этого, на наш взгляд, являлось «регионалистское» сознание знати, отождествлявшей свои интересы не столько с абстрактным «отечеством», сколько с собственными владениями, вотчинами, графствами, и т. п., а также преобладание настроений феодальной анархии в среде крупной аристократии, обретшей значительную силу и самостоятельность в ходе войн со скандинавами в X в. и «распоясавшейся» при слабом, безвольном короле.
121
ASC // EHD. Р. 213.
122
Ibid. ASC // EHD. Р. 213.
123
Ibid. Р. 227.