Дату смерти изменить нельзя
Шрифт:
– Сделано в СССР, – произнес Бондарь.
Председатель никак не отреагировал на реплику. Взял пышущую огнем лампу за ручку, обогнул стол и приблизился к Лиззи. В наступившей тишине было отчетливо слышно, как стучат ее зубы да зловеще шипит пламя.
– Беседовать станем, – пояснил Председатель. – Говорить. По душам.
– Вы за это ответите, – пригрозила дрожащая Лиззи.
– М-м? Перед кем?
– Перед Соединенными Штатами Америки.
– Возможно, – равнодушно сказал Председатель. – А возможно, Америка сама
Председатель поставил лампу подальше от края стола, приподнял, кряхтя, кресло с пленницей и развернул к себе.
– Вот что, – мрачно проговорил Бондарь. – Давайте обойдемся без цирковых аттракционов. Я готов говорить правду. – Председатель снова вооружился лампой и окинул Лиззи взглядом художника, оценивающего натурщицу. – Волос на теле практически нет, – сказал он, но настоящему совершенству нет предела. Пожалуй, начнем отсюда.
Председатель наклонился, но тут же отпрянул, ошеломленный воплем Лиззи. У Бондаря даже зазвенело в ушах, настолько пронзительным и громким голосом обладала его избранница.
– Нет! Не смейте! Вы не имеете права обращаться с пленниками таким образом. О ваших варварских пытках узнает сам американский президент!
– Прекрати молоть ерунду, – рявкнул Бондарь, по вискам которого ползли капли пота. – Давай по существу, Лиза. Про электронное письмо, про слежку за яхтой, про то, что я являюсь капитаном ФСБ.
– Всего лишь капитан? – огорчился Председатель. – Досадно, но ладно. – Он погасил горелку и присел на корточки перед американкой, держась за ее расставленные колени. – А какой чин у тебя, перекрашенная блондинка?
Зажмурившись, чтобы не видеть маячащую перед ней физиономию, Лиззи Браво заговорила. Вначале она останавливалась, как бы спрашивая себя, стоит ли быть с корейцем абсолютно откровенной, но Бондарь подгонял ее, понимая, что секретные сведения уже не имеют значения. Яхту раскачивало все сильнее, волны гулко ударялись в борт, паяльная лампа скользила по столу, как живая. Каким бы ни был конец драмы, а наступит он задолго до рассвета. Либо смертью Бондаря и Лиззи, либо крушением «Летучей рыбы»: либо одновременной гибелью яхты и всех, кто на ней находился. Запираться и юлить не было смысла. Все было просто, предельно просто.
– Ну, что ж, – протянул Председатель, когда Лиззи умолкла, прикусив губу. – Будем считать, что мисс американка заслужила некоторую передышку. – Он встал и повернулся к Бондарю. – Теперь твой черед, капитан Женя. Сухопутный капитан, столь сведущий в приемах самообороны как с оружием, так и без оного. Тебя взбодрить? Или обойдемся без огонька?
Радуясь, что кореец оставил Лиззи в покое, Бондарь заговорил.
Рассказ занял десять минут, еще столько же времени ушло на наводящие вопросы и уточнения. Обдумав все, что рассказали пленники, Председатель насмешливо произнес:
– Что ж, товарищи шпионы, я поздравляю вас с тем, что наша беседа прошла столь гармонично. Дело могло осложниться, будь это сугубо мужской разговор. Дамы в таких случаях весьма полезны, согласен, Женя?
«Ты еще не знаешь, что такое настоящий мужской разговор», – зловеще отметил про себя Бондарь и неохотно разомкнул плотно стиснутые челюсти, чтобы процедить:
– Согласен. Что дальше?
– Дальше? – Председатель попробовал пальцем лампу. – Дальше опять будем разводить огонь.
– Какой в этом смысл? – возмутился Бондарь. – Зачем пытки, когда ты и без них все знаешь?
– Зачем пытки? Ты не понимаешь? Что может быть увлекательнее? – Председатель извлек из кармана френча спичечный коробок и потряс его в воздухе, заинтересованно прислушиваясь к тарахтению внутри. – Во мне сохранилось много детского, непосредственного, Женя, – сообщил Председатель. – Мальчиком я любил жечь муравьев и отрывать лапки кузнечикам. Спустя годы насекомые мне наскучили, тогда я заменил их людьми, вот и все. Просто наступил ваш черед. – Он благожелательно улыбнулся и положил коробок на стол. – А что, есть возражения?
Лиззи задергалась в своем кресле, но боль в запястьях и лодыжках заставила американку утихомириться.
– Ты не справишься с яхтой, – напомнил помрачневший Бондарь Председателю. Тот торжествующе засмеялся:
– Ошибаешься. Я внимательно наблюдал за тобой, когда ты разыгрывал из себя опытного морского волка. И теперь справлюсь с «Летучей рыбой» сам.
– А если нет? – скучно спросил Бондарь. Судя по дрогнувшим щекам Председателя, такое предположение пришлось ему не по нраву.
– Увидим, – заявил он. – Я намереваюсь провести маленькие испытания прямо сейчас. Сниму корабль с якоря, проплыву сотню метров, и тогда…
– Не слишком ли рискованно? – полюбопытствовал Бондарь таким тоном, словно речь шла о какой-то отвлеченной проблеме, никак не затрагивающей его лично.
– Я рискую на протяжении многих лет, и пока что удача мне улыбалась. – В подтверждение своим словам Председатель мимолетно обнажил зубы, бессознательно скопировав оскалившегося бульдога. – Короче, я намерен исполнить свой замысел, пока не разыгралась настоящая буря.
– Мы не станем желать вам удачи, – обронила Лиззи. Ее губы от беспрестанных покусываний сделались ярко-вишневыми.
«Словно вареньем все это время объедалась», – подумал Бондарь.
– И правильно сделаете, – кивнул Председатель. Схватившись за привинченный к полу стол, чтобы не упасть, он пояснил:
– Если пробный рейс пройдет удачно, я вернусь и закончу начатое. – Он показал подбородком на лампу и спичечный коробок, елозящие по раскачивающемуся столу. – Молитесь о том, чтобы я оказался некудышним штурманом. В этом случае придется отложить забаву до лучших времен, а тебя, Женя, поставить к штурвалу.