Дату смерти изменить нельзя
Шрифт:
– Лиззи, – еле слышно вымолвил Бондарь. – Пора меняться местами, Лиззи.
Она открыла глаза. Глаза были обведены синими кругами, а губы были фиолетовыми.
– Зови меня Лизой, – прошептали эти губы. – По-другому не надо.
Помогая друг другу, они сняли жилет с Бондаря и надели его на американку.
– Мы спасены, слава господу, – пробормотала она, когда Бондарь пристроился рядом.
– Я потерял бомбы, черт бы их подрал, – прохрипел он.
– Не потерял.
– Что?
– Я вижу кончик мачты над волнами, – пояснила Лиззи. – Это «Летучая рыба».
Охваченный надеждой, Бондарь оперся о плечи американки, приподнялся и угрюмо плюхнулся обратно. – Это не «Летучая».
– Спасал меня, спасал, а потом чуть не утопил, – возмутилась Лиззи.
– Лучше бы я сам утонул! – Обрушившийся на воду кулак Бондаря поднял столб брызг.
– Не отчаивайся, Женя.
– А что я должен, по-твоему, делать?
– Сюда плывет лодка, – продолжала Лиззи чужим, омертвелым за минувшие сутки голосом. – Прямо к нам.
– Корейцы? – насторожился Бондарь.
– Судя по щетине и растянутым свитерам – русские. Эй, русские! – слабо выкрикнула Лиззи, вскидывая руку из воды. – Мы здесь, русские! Мы свои-и!
Шлюпка то возникала на гребнях волн, то исчезала из виду, но все же постепенно приближалась. Минут через пятнадцать уже можно было различить угрюмые физиономии гребцов и широкоплечего бородача с биноклем. По мере того, как шлюпка увеличивалась в размерах, сидящие в ней мужчины ухмылялись все шире и шире, расцветали прямо на глазах, точно видели перед собой лучших друзей или близких родственников. Это было странно и даже подозрительно, однако Бондаря беспокоила только одна неотвязная мысль.
– Вы не столкнулись по пути с яхтой? – крикнул он голосом простуженного забулдыги. – «Летучая рыба» называется.
Его и шлюпку разделяли каких-нибудь пятнадцать-двадцать метров, так что он был услышан и понят.
– Столкнулись, – громко подтвердил бородач с биноклем. – Точнее говоря, это она налетела на нас ночью. До рассвета пробоину латали, мать ее, русалку, в хвост и гриву. – Бородач насторожился. – А что, вы с «Летучей»?
– Мимо проплывали, – пискнула Лиззи.
Гребцы дружно заржали, цепляясь веслами. Шлюпку понесло в сторону.
– Где она? – надсаживал глотку Бондарь. – В какую сторону поплыла?
– А ну, не отвлекаться, дон-жуиры хреновы, – прикрикнул бородач на матросов. Потом ответил на вопрос: – Яхта пошла курсом зеро-зеро-хрен– догонишь.
– Это как? – изумилась взмывшая на гребень волны Лиззи.
– На дно, значит, – охотно пояснил бородач. Шлюпка опять завиляла, словно на веслах сидели неопытные новички, а не здоровенные матросы. Когда она выровнялась, до нее было рукой подать, но Бондарь не мог ждать, пока его вытащат из воды.
– Координаты известны? – спросил он с надеждой.
– До десятой доли секунды, – заверил Бондаря бородач. – Мне эту ночь не забыть нипочем, смертью пропитан воздух.
Развернувшаяся боком шлюпка унеслась вверх. Провалившемуся в ложбину Бондарю подумалось, что гребцы поступают неосмотрительно, собравшись вместе у левого борта. Шлюпка опасно накренилась, но тут бородач заматерился так витиевато, что матросы мигом попадали на лавки. Бондарь облегченно перевел дух.
– Теперь я спокоен, – шепнул он американке, когда их обоих подбросило к низкому небу. – Зная координаты, ничего не стоит добраться до затонувшей яхты. Как только попаду на корабль, сразу свяжусь с Москвой. – Так что все в порядке, – улыбнулся он, обнаружив, что теперь шлюпка парит над их головами. – Все нормально, Лиза.
– За исключением одной маленькой детали, – откликнулась она.
– Какой? – приподнял бровь Бондарь.
– Мне надоело, что на меня пялятся чужие мужчины, – решительно заявила Лиззи. – Я понимаю, что для тебя есть вещи поважнее, чем моя нагота, но не все разделяют твою точку зрения, Женя. – Ее голос преисполнился сарказма. – Не будешь ли ты так добр взять у меня жилет и одолжить мне свою куртку? На время.
Опомнившийся Бондарь взялся за дело столь резво, что едва не пошел ко дну в трех метрах от спасительного борта, но обошлось. Теперь и в самом деле все было нормально. Несмотря на ожоги и разъеденные солью раны. Несмотря на сломанные кости. Правда, кожанка Бондаря оказалась коротковата для Лиззи Браво, хотя лично сам капитан этого не заметил. Как только его выволокли из воды, он рухнул на дно шлюпки и заснул мертвецким сном. Лиззи свалилась рядом, успев лишь положить руку на тяжело вздымающуюся грудь Бондаря. Казалось, для них все кончилось, но на самом деле для них все только начиналось.
Усмехающиеся матросы дружно посмотрели на спасенную парочку, после чего так же дружно посуровели и отвели глаза, хотя такой команды не было. А бородатый шкипер вместо того, чтобы выругаться, вздохнул и крякнул:
– Дела-а…
И этим было все сказано.