Давным-давно… – 1. Обрести себя
Шрифт:
— Немедленно остановитесь! — приказала она твёрдым голосом, величаво прошествовала мимо гостей и остановилась напротив демона. Несколько секунд ничего не происходило, но вот он вдруг покорно опустил голову и отступил, давая ей возможность пройти. Она дошла до стола и встала напротив Адавара. — Я думала, мне придётся пробиваться сюда с боем. — Потом прищурилась и серьёзно спросила: — Ты понимаешь, что творишь? — Не дожидаясь ответа, резко обернулась к залу и тоном, не терпящим возражений, проговорила: — На сегодня аудиенция окончена. Попрошу немедленно удалиться всех, кроме гостей.
Илиодор дёрнулся к женщине,
— Не стоит. Глупо было рассчитывать на помощь после того, как мы узнали правду, — напряжённо проговорил он, не отводя взгляда от седовласой женщины, которая, услышав его голос, теперь внимательно следила за ними. — Было большой ошибкой прийти сюда!
Тем временем народ потянулся к выходу, тихо перешёптываясь и что-то оживлённо обсуждая. Как только из зала вышел последний посетитель, двери тихо затворились.
— Вот так будет лучше, — удовлетворённо проговорила женщина, направляясь в сторону Илиодора. — Дела семейные должны обсуждаться за закрытыми дверями и исключительно в тесном кругу, — она доброжелательно улыбнулась, с неподдельным интересом разглядывая Илиодора. — Никто не оспаривает того, что ваш брат был честен в своей клятве, — её улыбка стала ещё шире, — Свет несла в себе Лисинда, дочь Адавара и Амелии — первой и ныне покойной его жены.
— Во как! — удивлённо проговорил Старкад, изумлённо оглядывая друзей, чтобы удостовериться: слух его не подвёл.
— Но как же так? — Илиодор не знал, что сказать, новость повергла его в шок. — Разве такое возможно? — неуверенно спросил он, оборачиваясь к наставнику и стараясь найти в его лице поддержку. На что Старкад лишь пожал плечами, переводя подозрительный взгляд на женщину.
— Невозможно. Тем более, если учесть, что Амелия, мать Лисинды, и Адавар были истинными детьми своей матери-Тьмы. Она покровительствовала им, и они были наречённой парой с самого младенчества, а брак был освящён.
— Тогда понятно! — осенило вдруг Илиодора. — У Лисинды был близнец? — высказал он вслух своё предположение. Ведь именно среди близнецов редко, но всё же случались такие казусы — один Свет, другой Тьма. К примеру, так получилось в их с братом случае.
— Нет. Лисинда была единственным ребёнком, — ответил вместо женщины сам Адавар. Он давно уже подошёл к ним и стоял за спиной женщины. — Хватит уже! Этот никому не нужный экскурс в историю ничего не решит, — заявил он, обращаясь именно к ней, а потом подошёл к гостям и передал Илиодору все бумаги, что собрал со стола. — Вам не следовало сюда приходить!
Женщина сразу поникла, а потом заговорила упавшим голосом, обращаясь к гостям:
— Мы не можем оказать вам помощь, о которой вы просите. Официально Лисинда больше не дочь Адавару, он публично отказался от неё, когда она отринула своё предназначение — стать послушницей в храме нашей матери Тьмы.
Тут уже не выдержал Изар.
— Светлая — и прислужницей Тьме? Это ж надо было такое удумать!
Илиодор забрал документы, сухо кивнул и, резко развернувшись, направился к выходу. Воины последовали за ним. Никто их не задерживал.
— Подождите, пожалуйста! Я бы хотела проводить вас! — воскликнула женщина, заставляя Илиодора и его людей остановиться возле самых дверей и вежливо ожидать, пока она поравняется с ними. — У меня есть к вам вопросы, —
***
Сагатар Де’Альмарон, единственный сын и наследник Адавара Де’Альмарона, ловко поймал в воздухе лист бумаги, который соскользнул со стола от порыва ветра. Внимательно вгляделся в него. Жалоба. Перевёл взгляд на следующий лист. Прошение. Провёл рукой по стопке бумаг, растягивая их по столу. Снова жалоба, прошение и ещё раз жалоба. Устало откинулся в кресле и прикрыл ладонью глаза: «Нет. Я больше не могу». В этот момент прямо у него в комнате открылся портал. Сагатар откинул волосы со лба и тихо засмеялся. Лишь двое его приближённых имели неограниченный доступ в эти апартаменты, и один из них был его другом. Они росли вместе с самого рождения и испытывали друг к другу братские чувства.
— Видно, я никогда не привыкну к твоим внезапным появлениям, — он посмотрел на друга, тёмной тенью выросшего возле стола. Чёрный плащ, чёрный посох в руках и пронизывающий взгляд. Вот он стянул с головы капюшон и медленно пошёл к свободному креслу. На лицо Сагатара набежала тень, как только он разглядел выражение лица друга, и он спросил:
— Царкиил, что случилось?
— Скажи, ты иногда вспоминаешь Лисинду? — без предисловий заговорил Царкиил, устраиваясь в кресле.
— Я никогда её не забывал, — ответил Сагатар, невольно нахмурившись. — К чему этот странный вопрос?
— Твой отец поручил мне выполнить одно дело. — Царкиил Соптис внимательно посмотрел на друга. — Догадываешься какое? — Сагатар неуверенно пожал плечами и подался вперёд. — Найти твою племянницу… — Он с беспокойством наблюдал, как Сагатар вздрагивает и медленно встаёт, опираясь на стол. — И убить. — Видя, что друг напрягся, сминая руками кучу исписанных бланков, быстро добавил: — Успокойся! Клятвой меня не связали, да я бы тогда и не согласился.
— Значит, она всё же жива, — едва выговорил Сагатар, облегчённо падая назад в кресло. На его вопрос-утверждение Царкиил кивнул. — Но почему именно ты? — спросил Сагатар, нервно поднимаясь из кресла. — И как они планируют искать её?
— Мой отец настоял, чтобы это непременно был я, — совершенно поникшим голосом проговорил Царкиил, устало проводя когтистой рукой по лбу, — у меня не было никакой возможности отказаться. А как искать будут? Проведут обряд на крови и сделают привязку на меня.
— Тьма! — тихо проговорил Сагатар, останавливаясь возле его кресла. — Но это, видно, не всё, раз тебя что-то так сильно беспокоит? — Царкиил отнял руку от лица и поднял голову, встречаясь с ним взглядом. — Говори!
— Я буду искать её не один. — Видя, как меняется выражение лица друга, быстро договорил: — И я не знаю, кто это…
Сагатар выпрямился. Немного постоял, потом так же молча направился к секретеру, где стояла бутыль с чем-то красным, плеснул добрую порцию в два бокала, подошёл к столу и опустился в кресло, протягивая один бокал Царкиилу.
— Ты спросил меня, вспоминаю ли я о Лисинде? — Он сделал глоток. — Изо дня в день, — очень серьёзно проговорил он, всматриваясь в чёрные глаза демона. — Я чувствую свою вину в том, что с ней случилось, а с этим не так уж просто жить.
— Ты не должен себя в этом винить! Мы были детьми. Откуда нам было знать, что…