Дай лапу, друг медведь !
Шрифт:
– Обязательно! Место глубокое, рыба здесь есть, а по перволёдью окунь всегда хорошо клюет.
Борька уже протянул руку, чтобы взять удочку, но в этот миг упругий конец удильника изогнулся, леса натянулась струной, и Андрюшка стал быстро-быстро выбирать ее. На блесне оказался крупный окунь.
– Видал!
– торжествующе воскликнул Андрюшка.
– А ты говоришь...
– Он отцепил окуня, бросил его на лед и тотчас опустил блесну в лунку.
– На, лови, а я там сяду.
– И, передав Борьке удочку, пошел к своему ящику.
Борька устроился на перевернутом ведре и начал сосредоточенно подергивать удочкой, как это делал Андрюшка. Но поклевки не было. А на льду, шлепая хвостом, подпрыгивал и ворочался коричневато-зелёный окунь с яркими оранжевыми плавниками, и Борька то и дело бросал на него восторженно-изумленный взгляд. Он чуть не свалился с ведра, когда удочку вдруг рвануло вниз. Схватившись левой рукой за леску, Борька потащил. Движения его были торопливы и неловки, кровь стучала в висках, от волнения дрожали руки, но рыба сидела на крючке крепко, и Борька все-таки вытащил ее.
– Андрюш, Андрюш... Смотри, какого выволок!
– заорал Борька. Больше твоего!..
– Молодец! Лови, пока ловится, - отозвался Андрюшка и сам бросил на лед такого же горбача.
Непослушными пальцами Борька кое-как извлек блесну из жесткой пасти рыбы. Кажется, еще не успела блесна дойти до дна, а рука вновь ощутила упругий толчок, снова натянулась прочная леса. У Борьки аж дух захватило. Через несколько секунд еще один окунь, поменьше первого, шлепнулся на лед.
– Вот это да, вот это рыбалка!..
– взволнованно бормотал Борька.
Окунь брал жадно. Поклевки следовали одна за другой, будто там, в глубине, кто-то очень умело навешивал на острый крючок этих полосатых горбачей. Ловить, сидя на ведре, показалось неловко, и Борька стал на колени. Мельком он видел, что и Андрюшка ловит удачно - только и слышно, как с плеском выдергиваются окуни из лунки и тяжело шлепаются на лед.
"Да если так ловить, куда с рыбой-то?!" - почти со страхом думал Борька, снимая с блесны очередного окуня.
Наивный! Он впервые был на зимней рыбалке и не знал, что такой клев - явление очень редкое и почти всегда весьма кратковременное. И когда вдруг никто не схватил блесну ни на третий, ни на десятый качок, Борька недоуменно уставился в лунку - что такое, почему не хватают? Еще подергал. Ничего. Вытащил блесну, оглядел ее, но снасть была в полном порядке. Глянул на Андрюшку. Тот сидел, ритмично взмахивая удильником, и тоже никого не вытаскивал.
– Андрюш! У меня что-то клевать перестало.
– А ты думал, что так до вечера хватать будут?
– усмехнулся Андрюшка.
– И то хорошо половили.
Борька, конечно, был согласен, что половили даже очень хорошо, но он недоумевал, почему окуни перестали брать. Не всех же выловили, омут-то большой!
– Окуни есть, - пояснил Андрюшка, - но тех, которые голодные были, мы уже достали. А остальные сытые, вот и не клюют.
Они продолбили еще несколько свежих лунок, однако настоящего клева больше не было. Вытащили по паре некрупных окуньков, и на этом рыбалку пришлось закончить.
– Андрюш, а ты расскажешь Валерке, как мы здорово здесь окуней таскали?
– спросил Борька, когда они вышли на берег и отправились в деревню.
– Зачем?.. Я не люблю хвастать.
– А если он спросит, где мы были, ты что скажешь?
– Так и скажу - на рыбалке.
– Ну, а если он попросит, чтобы в другой раз и его с собой взяли, ты возьмешь?
– А ты?
– в свою очередь спросил Андрюшка.
– Я бы... взял, - неуверенно ответил Борька.
– Он ведь извинился. За то, что грязью тогда обрызгал.
Андрюшка долго молчал. Никто в школе не считал его злопамятным и мстительным, он умел прощать товарищам беззлобные обиды и насмешки жизнь в интернате приучила к этому. Но Валерку он до сих пор не простил.
– Не знаю, - сказал наконец Андрюшка.
– Хоть он и извинился, но я ему не верю. Понадобилось на педсовете, вот и извинился. Вот если бы он от души, при ребятах...
Борька вспомнил, как Валерка, глядя куда-то в сторону, произнес: "Ты извини, больше такого не будет", и подумал, что Андрюшка прав. Наверное, прав.
30
В последнюю субботу ноября Валерка Гвоздев вел себя в школе несколько странно: он то и дело лез на глаза Андрюшке, и тот не раз ловил на себе его выжидающе-пристальный взгляд.
"Что-то хочет сказать, - догадался Андрюшка, - да духу не хватает".
После уроков, когда спускались по лестнице в раздевалку, Валерка опять оказался рядом.
– Сегодня утром охотники приехали, - тихо сказал он.
– Те же, которые тогда раненого медведя искали.
– Ну и что?
– с напускным безразличием спросил Андрюшка, хотя это известие насторожило его.
– Ничего.
– Валерка опустил глаза.
– Бородач тогда дедке Макару полтораста рублей обещал. За берлогу. Вот дедко и нашел им... С ним и уехали в лес на лошади, когда еще темно было. С собакой...
– К чему ты мне все это говоришь?
– Так...
– Валерка потупился.
– Может, думаю, интересно.
– "Интересно"!.. Еще три месяца назад знал, что дедко берлогу искать будет, а молчал.
– А что бы ты сделал, если бы я раньше сказал?
– Валерка впервые за весь разговор поднял на Андрюшку глаза.
– Не знаю. Но теперь это все равно - пустой разговор.
В самом деле, что бы он, Андрюшка, сделал, если бы узнал раньше о готовящейся охоте? Лицензия у охотников, конечно, есть, охота на берлоге разрешена - все законно! Попробовал бы уговорить дедку Макара не искать берлогу? Но вряд ли из этого что-либо получилось бы: старику, наверное, самому интересно. Да и кто откажется от полутораста рублей?..
Борька, уже одетый, стоял у раздевалки. Андрюшка попросил его обождать еще немного и отправился в библиотеку. Валерка понял, что разговора не получится, оделся и вышел на улицу. На душе было тоскливо и пусто: он надеялся заинтересовать Андрюшку приездом охотников и - кто знает?
– может, это было бы первым шагом к примирению. Но слабая надежда разбилась о равнодушие, с которым встретил Андрюшка Валеркино сообщение.