Дай мне руку, брат
Шрифт:
– А я ничего не боюсь, – все больше заряжаясь непонятной пьяной бравадой, заявил Стив. – Партизан там и правда нет, а радиация? Лично мне она не доставляет никаких неудобств.
– Тем, кто здесь живет, – не дал ему договорить Сэдли, – она тоже их не доставляла, пока у них не стали рождаться двухголовые дети.
МакМанамман засмеялся:
– Сэдли, а ты видел хотя бы раз здесь двухголового?
– Ха-ха-ха! – низким, глубоким басом, взорвался Робер и протянул Уилксу раскрытую книгу. – Вот тебе примерчик. Это, как видно их сказки, Билл…
На раскрытой странице красовался красочный рисунок трехголового, зеленого дракона и стоящего перед ним крошечного парня с мечом.
– Так-то, Билли, – хлопнул Уилкса по плечу, Робер. – Местных не удивишь трехголовыми. У них, вон, и сказки про это есть. Уже заранее, как видно знали.
Робер затянул потуже ремень, расстегнул кобуру и, убедившись в том, что пистолет на месте, стал натягивать форменную куртку:
– Идем, Стиви, на свежий воздух, салютовать Америке. Кто с нами?
Практически все отделение связистов изъявило желание выйти прогуляться. Всем нужно было стряхнуть тяжкий груз депрессии, наступившего вследствие крепкой пьянки. Робер связался по рации со всеми четырьмя постами вокруг здания и предупредил их о том, что свободные от службы бойцы выйдут на прогулку. Постовые были недовольны, зная, что за демаскирующий салют ожидает окрестности, однако не стали перечить команде, в которой практически все были офицерами.
Апрельская ночь дышала прохладой. Пар, вылетающий из разгоряченных спиртным тел говорил о том, что температура близка к нулю по Цельсию. Пьяная компания рассыпалась по близлежащим, куцым кустам, с одной только целью – уменьшить количество жидкости в мочевых пузырях. Когда же веселое журчание, сопровождаемое преисполненными удовольствия возгласами, закончилось, мужчины снова собрались у входа.
Темнокожий здоровяк Сэдли принес полупустой деревянный ящик из-под патронов и, довольно крякнув, поставил его на плиточной бетонной дорожке:
– Ну что, кто сегодня начнет?
– Что это? – поинтересовался Уилкс у Роббера.
– Это, – по-дружески обняв Билла, пояснил тот, – салют Родине.
– И что сейчас будет?
– Салют, Билл, настоящий салют, смотри…
Роббер вышел вперед и поклонился присутствующим, а те ответили ему аплодисментами. Он открыл ящик и достал оттуда шашку осветительного патрона.
– Ты слышишь меня? Ты скучаешь по мне мой безбашенный штат Вирджиния?! – крикнул Роббер. – Салют тебе и салют Америке! – Он выстрелил в ночное небо под дикий вой и улюлюканье окружающих.
Яркий свет залил черное, холодное небо, в одну секунду заставив отрезветь всех наблюдающих за салютом. Высоко над землей, прямо над ними беззвучно и медленно плыл огромный черный диск. Он не имел ни единого огонька и мог бы казаться просто фантазией подвыпивших вояк, если бы не две очереди трассирующих пуль, выпущенных по нему солдатами на постах. Они, как видно, тоже видели НЛО и, не зная, как им реагировать на подобное, просто открыли огонь.
Диск загудел, словно мощный электрический трансформатор и резко стартовав, исчез в холодном мраке ночи.
– Лаплан? – Желязны побледнел. – Значит, комендантская рота, тогда под Леснинском на самом деле видела его взлет, – Феликс подошел к окну, – и это не плод их фантазии, дабы списать на что-то неудачу в задержании человека, выкравшего документацию. Что ж, …у них есть лаплан. Черт побери, должны же они его где-то прятать?
– Я распорядился найти и прочесать все ангары заброшенных военных городков и баз, благо список их и точные координаты имеются. Гунич отрядил на это дело по два батальона СОЛОДа в каждой области, моторизировал и вооружил их как надо. Сорок минут назад они начали операцию. Если не сильно помешают партизаны…
– Партизаны?! Ваш Гунич, уж простите, Валентин Анатольевич, просто профан, если до сих пор с таким аппаратом не смог найти базы «Бацькаўшчыны» и «Ваўкоў». Такие большие формирования нелегко спрятать. Но, – Желязны отвел взгляд от окна и, повернувшись, продолжил, – меня сейчас больше беспокоят некие «дедушки», иногда входящие в контакт с вашими подчиненными.
– Зеленько рассказал?
– Да, Валентин Анатольевич, вынужден был рассказать. Мне и спрашивать не нужно. Я запечатлел в памяти след энергетического поля, оставшегося в мозгу мистера Зеленько после контакта со «стариком». Что ж, теперь выбирайте, или вы расскажете мне все, что знаете об этом, или мне придется неким насильственным способом войти и в ваше подсознание и все прочесть самому? Знаете, подобные вещи отнимают очень много сил и отвлекают от концентрации сознания. Мне бы не хотелось сейчас отвлекаться, слишком много сегодня прорисовалось отрицательных векторов информации. Итак…
– Это происходит, – доверительным тоном, будто рассказывал врачу о курортном романе, приведшем к гонорее, начал повествовать Пристрек, – со многими, вернее с некоторыми. Это странно, загадочно, пугающе. Эти дедушки появляются из ниоткуда и пропадают безследно, поучая, наставляя, а порой просто ругая тех, с кем разговаривают.
– И что? – Феликс болезненно скорчил физиономию, и стал массировать занывшие суставы рук.
Это заставило Пристрека прерваться.
– Что случилось, мистер Желязны?
Феликс недовольно откашлялся:
– Давние болячки. Можете считать это «подарком» из какой-то из моих прошлых жизней. Это у меня …с детства. Чуть посильнее психологическая или физическая нагрузка, и любая рука запросто может выскочить из сустава. Все бы ничего, так они еще и ноют в определенные периоды времени.
– Может, врача?
– Я снабдил Зеленько нужными адресами и номерами телефонов моих знакомых белорусских светил медицины. Вы не отвлекайтесь…
– Так вот, – Пристрек, выражая нервоз, стал комкать в руках бумажную салфетку, – становится страшно, стоит только представить Силы, которые за ними стоят.
– Хм, – криво ухмыльнулся Желязны, – вам страшно? А пробовали вы хотя бы предположить, что за ними вообще никто не стоит?
Глава 3
Бог мой, маки. Целое поле маков. Горы будто сошли с ума. Ранее серые, безжизненные, неприглядные, ныне щедро светились влево голубым, вправо розово-фиолетовым, а в центре кроваво красным. И везде сочно, нежно и жизнеутверждающе проявлялась зелень. Да разве глядя на все это великолепие могут возникать некие ассоциации с опиумом и наркодилерами? Верно – нет.