Дай мне руку
Шрифт:
«Шрамы, шрамы, шрамы… Интересно было бы посмотреть на его тренировки, а то я чаще вижу в его руках бумажки, чем оружие. Хотя, наверное, это к лучшему.»
Она задумалась, мысли поплыли куда-то вдаль, в прошлое, в памяти мелькали бесчисленные бумаги, все, которые он когда-либо держал в руках при ней. Вдруг всплыла картинка, как он сидит в библиотеке, а за его спиной стоит Эйнис, фамильярно облокачиваясь на его плечи.
«Он тогда читал протокол допроса моих похитителей…»
Она замерла.
Сердце вдруг заколотилось как бешеное, в памяти бились его слова, презрительные, брошенные легко, как будто в этом нет ничего особенного: «Есть способы заставить человека вспомнить абсолютно всё, что он слышал, даже если в тот момент он не прислушивался».
Вера подняла глаза, ощущая, как лихорадочно горит лицо от новой идеи, глубоко вдохнула, пытаясь совладать с эмоциями, и спросила:
— А существуют магические способы прочистки памяти?
Министр удивлённо дёрнул бровями, отвёл глаза:
— Существуют. Но вам они не помогут.
— Почему?
Он хмуро поджал губы, с неохотой ответил:
— На самом деле, официально таких заклинаний не существует. Но для особых случаев, при расследовании дел государственной важности, например… Короче, есть маги, которые владеют этой техникой, но применять её разрешено только к преступникам, осуждённым на смерть. Даже слабое воздействие подобных заклинаний влияет на людей крайне разрушительно, чаще всего, они просто сходят с ума, после магического допроса их казнят на месте, они даже не сопротивляются и вообще, похоже, слабо осознают, что с ними происходит.
— А если как-нибудь переработать заклинание, — с надеждой выдохнула Вера, — сделать слабее…
— Забудьте, — качнул головой министр, — Вера, вы не понимаете, о чём говорите. Я не хочу отпускать вас в храм ради вашей безопасности, а вы предлагаете мне проводить на вас магические опыты. Нет, забудьте. — Она помрачнела и кивнула, отпила чая. Он взял свою чашку и попытался улыбнуться: — Давайте о чём-нибудь хорошем?
— Начинайте, — кивнула она, — что у вас сегодня случилось хорошего?
— С тех пор, как вы меня выставили, ничего хорошего у меня не произошло, — буркнул министр, Вера поморщилась, тихо ответила:
— У меня тоже. — Помолчала, попросила: — Расскажите про богов. Какие ещё есть, кроме Ра Ни, Ма Ра и Вариуса?
— Почему вас вдруг заинтересовали боги?
— Хочу больше знать о вашем мире. Вам не нравится эта тема?
— Я же говорил, что не верю в богов, — он отвёл глаза.
— Расскажите просто как сказку. В моём мире есть легенды, объясняющие смену времён года и прочие природные явления божественным вмешательством.
— Расскажите, — заинтересованно улыбнулся министр, Вера опустила глаза.
«Слишком вы что-то заинтересовались, как будто любая тема лучше, чем та, от которой вы хотите сбежать.»
— Ладно. — Она сделала одухотворённое лицо сказителя и завела: — Однажды давным-давно жила-была богиня плодородия, и была у неё дочь. Дочь была красивая и очень понравилась богу царства мёртвых, он её похитил и забрал к себе, в мрачное подземное царство. Её мамаша сильно расстроилась и остановила цветение и рост растений на земле, ничего не всходило и не плодоносило, начался голод. Люди перестали приносить жертвы богам, потому что самим есть было нечего, боги в лёгком негодовании пришли к страдающей мамаше и сказали, чтобы взяла себя в руки. А она сказала: «Вы чё, какие руки, у меня дочь похитили. Возьмите и найдите, раз вы такие всесильные». А главный бог ей говорит: «Да в поряде твоя дочь, её мой брат похитил, она с ним в подземном царстве». Мамаша возмутилась и явилась разборки чинить. Говорит: «Верни дочь, гад такой». А он говорит: «От винта, мы женаты, я её гранатом накормил и теперь всё, она моя». На самом деле, конечно, фиг знает, чем он там её кормил и был ли вообще гранат, может, он фигурально выразился, но в легенде говорится, что зерно граната — символ супружества и поэтому вот так. Ну, не суть. Он не отдал, короче. Мамаша говорит ему: «Офигел? На земле будет вечный голод и останетесь вы все без возжиганий». Главный бог говорит: «Братиш, я всё понимаю, но без жертв жить мне как-то ни разу не улыбается, давай что-то решать. Давай, ты её как бы вернёшь, на полгодика, а потом обратно заберёшь». Молодому мужу это, конечно, не понравилось, но выбора у него не было, и он отдал. Мамаша на радостях весь мир расцвела, а через полгода опять всё зачахло, с тех пор так всё время. Всё, ваша очередь.
— Хм, — министр задумался, чуть улыбнулся, — в Империю весну приносит Золотой Дракон. Это один из ликов Творца-Создателя, все прочие боги — его дети или его первые творения. Считается, что зимой Дракон дремлет, а весной просыпается и весь мир оживает. — Он замолчал, Вера смотрела на него с ожиданием, он смутился: — Всё. Я не особенно силён в богословии.
— А кто такие Со Ра и Сэ Ра?
— Семейная пара, — министр отвёл глаза, — покровители семьи и брака. Их изображают как двух похожих, как брат и сестра, людей, сросшихся телами. У них три ноги, по одной собственной и одна общая на двоих, две руки, а второй руки нет, они здесь… срастаются плечами и телом, — он провёл рукой вдоль плеча, неуютно съёжился и отвернулся, продолжил: — У женщины в руке ребёнок, у мужчины — меч. В Империи много поговорок и фразеологизмов связано с их изображением, например, когда мужчину, который недавно женился, приглашают на холостяцкие попойки или в игорные дома, он отвечает, что теперь однорукий, карты и кубок держать нечем. Карты обычно берут в левую руку. А фраза «у твоей жены слишком много свободных рук» — оскорбление, так говорят, когда женщина лезет в мужские дела. Оскорбление, потому что у Сэ Ра в единственной руке ребёнок, у неё нет свободных рук, вырос один — надо рожать следующего, чтобы женщина всегда была занята и не думала о…
— Вообще не думала, — холодным шёпотом перебила Вера. — Не думающая женщина, приспособление для производства детей, очень удобно, я поняла.
— Там так принято, — напряженно ответил министр, глядя в сторону, Вера подняла ладони, холодно улыбнулась:
— Я поняла.
— В Империи свой миропорядок, сложившийся сотни лет назад…
— Хватит, всё, я поняла. Я уже уяснила, на каком этапе застыло развитие общества в Империи, достаточно.
— Оно не застыло.
— Так ведь «сотни лет назад»? — наигранно распахнула глаза Вера.
— Хватит ёрничать, — поморщился министр, — я сегодня целый день спорил и доказывал, к вам пришёл — тут то же самое.
Вера двинула бровями и промолчала, отвернулась, стала смотреть в окно.
— С кем спорили?
— С кем только не спорил. Давайте не будем об этом. Расскажите ещё о вашем мире. Как у вас проходит брачный обряд?
Вера на миг онемела и молча повернулась к министру, он смотрел на сложенные на столе руки и изображал невозмутимую статую. На секунду ею овладело желание захлопать глазами и спросить, почему его это интересует, но она тут же себя одёрнула — это будет выглядеть очень-очень глупо. Вера тихо прочистила горло и ответила:
— В моём мире брак больше относится к государству, чем к религии. Религиозный обряд есть, но я никогда на нём не присутствовала, это не особенно популярно у современной молодёжи.
— Ещё бы, — неодобрительно фыркнул министр, не поднимая глаз, с сарказмом усмехнулся, — вряд ли боги одобряют ту беспорядочную половую жизнь, которую ведёт ваша «современная молодёжь». — Вера промолчала, он вздохнул и после паузы подтолкнул её: — Ну так как это происходит, в идеале?
— В идеале… — Вера нервно улыбнулась, переплела пальцы. — Современный идеал — это странная смесь родной русской культуры и налёта западного показушничества, которое к нам пробивается через фильмы и книги. Русская культура включает целую череду застолий, с обжираловками, спиртным, танцами и родычанием, а западный налёт привносит пафосные жесты, украшения и прочую дорогостоящую мишуру. Вообще, сейчас многие просто тихонько расписываются и покупают кольца, и всё.