Дай погадаю! или Балерина из замка Шарпентьер
Шрифт:
В сумраке комнаты, крепко пропахшей испарениями долго жившей здесь старухи, я спрашивала себя, куда же завернула меня жизнь? Я всегда мечтала быть счастливой, но к сорока годам всего разок вышла замуж, родила дочку, быстро развелась и стала бабушкой.
«Какая-то обидная жизнь получилась, среди таких же несчастливых горемык, господи, ну, почему в моей жизни любовь и страдания – синонимы?» – Я нашарила ногой тапки и надела их. Поежившись от чужой тоски, которая сочилась из стен, я включила свет.
Какое-то время я
«Пропали две заслуженные бабки, известные и в званиях. При жизни у сестер никаких детей не было и мужей тоже... Что значит при жизни? Они же пропали», – напомнила я себе.
Ноги еще болели после вчерашнего марафона по кладбищу, я взглянула на них, потом на свою измученную физиономию.
– Даже срочная пластика тебе не поможет, – обиделась я на зеркало и стала быстро одеваться, чтобы уйти.
На половике у двери валялись бычки тонких сигарет, табачный дым, казалось, еще витал в подъезде. Я обратила на это внимание, выходя на улицу.
«Больше не вернусь в эту чертову квартиру!» – думала я, пока шла к ресторану. Я решила закинуть чемодан с сумкой в офис.
На углу мне попалась на глаза афиша анонсов ретрофильмов с Верой Холодной, и я, как дурища, всхлипнула: «Почему я не стала одной из них? Такой, как Вера Холодная, Александра Коллонтай, Орлова или Терешкова... Я ведь тоже женщина!»
В пять утра над Плющихой висела красная луна, и я вдруг почувствовала, что мое одиночество иллюзорно. Я стала оглядываться в надежде увидеть маньяка в кустах неподалеку и уронила чемодан себе на ногу. Через пару минут меня обогнали две бабки – Жужжалина с Моргалиной, неугомонные труженицы по вязанию носков.
– А мы в церковь решили с утра смотаться... У тебя глаза сверкают в темноте, ты освещай ими дорогу! Может, ты кот? – наперебой загалдели бабки.
Котом меня еще никто не называл, и я спросила:
– А вы случайно не знаете, сестры были замужем?
– Были, – горячо закивали бабки. – Все трое за феерическими ублюдками! Каждая в свое время. Не нашлись они?
Я покачала головой.
– Найдутся, алкашки, – уверенно переглянулись бабки. – Им пропасть, как нам пообедать!
– Ваши слова да богу в уши, – обронила я, глядя им вслед.
А у ресторана я нос в нос столкнулась с гравером Носальским, похожим в утреннем туманце на худого прозрачного кальмара в сиреневой рубашке. Он, оглядываясь, подошел ко мне, поцеловал руку и сообщил:
– Люди – очень хрупкие существа. Вот тот же холод, да? А между планетами вакуум – ни подышать, ни погреться. А в воде утонуть хочется. Странно, что мы выжили и живем зачем-то... И есть постоянно хочется, и выпить, и любви... Странно...
Я стояла и слушала, пораженная... Мое наитие
– Знаешь, Свет, можешь не верить, но я по секрету скажу все-таки. – Носальский обнял меня за плечи и по-дружески чмокнул, как самый настоящий кальмар. – Тут неподалеку есть место силы или – дырка в землю. В общем, так... – Носальский лихорадочно поблуждал глазами и выудил из-за пазухи проволочную штукенцию, в которой я угадала простейшую биолокационную рамку, она в его руке начала быстро вертеться, пока не указала на меня.
– И что из этого следует? – устало пробормотала я.
– Ты можешь узнать свое будущее, – хохотнул гравер. – Я вот спросил и узнал. Только не спрашивай, что меня ожидает, хорошо? – поморщился он.
– А где эта дырка? – спросила я, перестав удивляться со вчерашнего дня.
– В подвале под рестораном «Ганнибал». Сходи, когда будет время. – И Носальский, махнув рукой, пошел по своим биолокационным делам.
Я занесла в комнату над рестораном чемодан, отдышалась и решила не откладывать дело в долгий ящик...
Обнаружив аварийную лампочку на входе в подвал, я перекрестилась и вошла, невольно вспомнив про маньяка, который топил в привокзальном туалете Дракина одиноких бабок, заходивших туда ночью по нужде. В подвале удушливо пахло мочой, а по стенам висели опутанные пыльной фольгой трубы в белых разводах.
– Разве тут зарядишься положительной энергией? – ворчала я. – Только такая наивная сволочь, как я, и могла поверить в это, – в сердцах пробормотала я и тут увидела, как низенькая дверь в углу подвала зашевелилась, и на меня оттуда посмотрел лысовато-седоватый добродушный фантом с красным лицом. Я вскрикнула и в ту же секунду описалась от страха, струйка мочи потекла меж моих ног на кирпичный пол.
Фантом удрученно вздохнул, глядя мне на ноги, потом кашлянул и смачно выругался, а я поняла, что передо мной обыкновенный «сантехникус вульгарис». Манипулируя гаечным ключом, он вдумчиво чинил бачок старого унитаза.
– Ты кто? – спросил он, не отвлекаясь от работы. – Если проститутка, то имей в виду – это служебное помещение, так что выметайся отсюдова на фиг, мля...
– Меня тут нет, – согласилась я, не раздумывая, но все-таки решила спросить, уповая на чудо: – А вы случайно не знаете, где находятся две бывшие балерины Хвалынские?
– Знаю, конечно, как мне не знать, – сантехник снова беззлобно выругался.
– Где же? – воодушевилась я. – Двести рублей хотите?
– А вот в этом бачке. – Сантехник плутовски взглянул на бачок, поманив меня пальцем, и добавил: – По справедливости.
Под его хриплый смех я выскользнула из подвала на улицу и попала на служебный дворик ресторана, заросший бурьяном у забора. Он пахнул банальной смрадной помойкой.
– Ты поглупела, Света! – громко сказала я себе и вернулась в служебный подъезд.