Дайте нам крылья!
Шрифт:
Я шагнул было к Пери, но она выставила перед собой ладонь, мол, не надо, потом помахала — садитесь. Не хотела, чтобы я впал в ярость из-за ее беды. И сама старалась держаться из последних силенок, но поток слез вот-вот грозил хлынуть.
— Вот его и нет у меня больше. Понимаете — просто пришли и забрали. Отняли. Он… он так плакал! — Пери отчаянно замотала головой. — Пожалуйста, только не говорите ничего. Не надо меня утешать, а то я не вынесу. Я ведь старалась до последнего. Денег у меня нет, жить негде, сама подкидыш, в деле записано — мной в детстве помыкали, жестокое обращение и все такое, поэтому считается, что я опасна для ребенка. Могу плохо повлиять и хорошей матери из меня не выйдет, раз меня саму жизнь потрепала. Бедняки всегда проигрывают. В похищении меня обвинять
Она зашмыгала носом.
— Одно хорошо — от Авис ни слуху ни духу. Официально родителями Хьюго записаны мы с Питером. А, забыла, вот еще что хорошо: весь этот порядок с посещениями — он установлен временно. Но мне Хьюго не отдадут. А дальше знаете как пойдет? Сначала Питер будет сам не свой от счастья, что заполучил Хьюго. Однако хватит его ненадолго. Я-то знаю, сколько он работает — круглые сутки, как одержимый, и дело свое обожает, а все прочее ему не нужно. Приставит к Хьюго очередную няню и вообще перестанет с ним видеться. — Пери колотило от бешенства. — Почему, ну почему им просто не отдать Хьюго мне? Трудно, что ли? Все равно же няню наймут, зачем все усложнять, ведь есть же я! — Она хлопнулась лицом в подушку и зарыдала в голос.
Я осторожно положил руку ей на плечо.
— Питер сейчас, мягко говоря, недоволен. Ну, что вы хотите. Пери, погодите убиваться, потерпите. Со временем все наладится. Будете чаще видеться с Хьюго.
Пери рывком села. Слезы еще катились у нее по щекам, но лицо застыло, словно оледенело.
— Я-то ладно, я получила по заслугам, — выдавила она. — Но Хьюго? Его за что наказывать? Он чем провинился?
— Вы о чем?
— Я же думала — сделаю как лучше, помогу ему, спасу. Верила, что правильно тогда его унесла. А что вышло? Только навредила! Он ведь и в бурю ужасно перепугался, да еще его чуть Дикие не украли, когда у нас был бой на Райском кряже. Он теперь боится летать даже у меня на руках.
Я молчал. Что проку в фальшивых утешениях? Если уж предлагать, так по существу.
— Насчет жилья я бы вам помог, — решился я. — Хенрик хочет сдать ту квартиру. Сможете оплачивать, найдете заработок?
Пери вытерла слезы и собралась с мыслями. Я дал ей пачку бумажных платочков, она решительно высморкалась.
— Для начала пойду в Полетный клуб, — твердо сказала она сипловатым голосом. — Летать я теперь умею лучше любого тамошнего инструктора. Да и учить смогу не хуже.
Мы еще потолковали о том-о сем, потом Пери задремала. Я посидел, дожидаясь, пока она уснет покрепче. Смотрел, как высыхают слезы у нее на щеках, слушал, как она дышит — все ровнее и тише. Привык я, что ли, к этому расследованию? Даже не верится, что дело закрыто. Исход, конечно, не радует, хотя это как поглядеть. Хьюго достался отцу, победу присудили сильнейшему. Не ново — такого я навидался. Чешир с самого начала был уверен, что у него все четко распланировано, что Пери как миленькая выносит им с Авис ребенка. Но что поломало его планы? Природа. Искусственного оплодотворения не потребовалось, зачастие произошло естественным путем. Почему? Потому что Чешир соблазнил Пери. Для чего? А просто потому, что мог, имел возможность, силу. В том числе — потому, что в его власти было, чтобы она забеременела. Хотя, наверно, сам Чешир этот мотив и не осознавал. Как говаривал мой отец, внушая мне азы осторожности с подружками, «Природе на твое счастье наплевать, ее другое заботит». Природу не волнует, хочешь ты ребенка, не хочешь, у нее к тебе личных счетов нет, она просто гнет свою линию — детей хочет она сама. Мы ведем себя безответственно, будто разорвать связь между сексуальностью и деторождением — легче легкого. Но Питера Чешира летательницы не влекли и он так и не сумел понять, почему. А между тем все просто: ведь летательницы в большинстве своем бесплодны.
Санил назначил мне очередную встречу в баре «Камчатский Джо», и я помчался к нему, рассчитывая на новый заказ. Когда я вошел, Санил был уже на месте — сидел просматривал новости.
— Занятная статейка, — сказал он с улыбкой.
— Что пишут?
— Анализируют скандал вокруг «Корней». Тут говорится, что Его Безмятежное Святейшество Троицу Джонса осенило идеей торговать детьми неслучайно. Он ведь к власти рвался, да и воля сильная, недаром же собственную секту учредил. А по мужской части — недоразвитие, он все равно что евнух, проявить себя мужиком не мог, так что решил управлять чужим плодородием, раз сам недееспособен. И не просто управлять, а развернуть настоящий бизнес, причем деньги делал на злейших идейных врагах, на богачах и важных персонах, которых ненавидел. Это ему было слаще меду, он на это подсел. Да еще и доходное предприятие, очень доходное.
— В этом есть логика, — кивнул я.
Разодранная Хищником рука все еще побаливала: мне ведь сняли здоровый клок пострадавшей кожи и поставили заплату из свежей, но пока что она заживала. Я потер предплечье.
— Компромат, который я тебе раскопал на Бриллианта, теперь, наверно, без надобности? — уточнил я. — Депутат и без того по уши увяз, скандалище будь здоров.
Санил уставился на меня, не мигая. Потом хлопнул себя по коленям и расхохотался, да так заразительно, что я и сам засмеялся, хотя он мне еще ничего не объяснил.
— Ну ты и прелесть! Святая простота, — всхлипнул Санил. — Ты и правда так думаешь? Не буду тебя разубеждать.
— Погоди. Что-то я не поспеваю. Что я прохлопал?
— Зак, для сыщика в тебе маловато подозрительности, — поддел меня Санил.
Я вытаращился на него в недоумении, потом постепенно до меня дошло.
— Кажется, понял, — протянул я, задумчиво барабаня по столику. — Тебе Бриллиант с самого начала был не особенно нужен. А что теперь ему шьют убийство, это так, десерт, не больше. Бриллиант и Церковь Святых Серафимов идут в нагрузку, а основное блюдо у тебя в меню — Троица Джонс, вот его-то тебе и надо было на горячее. Так? Ты заподозрил, что Бриллиант с Уотерхаусом затеяли какие-то махинации, я накопал тебе улик. Сведения, которые раздобыли мы с Кам, тоже пригодились, потому что с них и начался весь скандал вокруг Бриллианта, Серафимов, а потом уж своим чередом — вокруг «Корней» и Троицы. Но ты изначально на это и метил, и заранее просчитал, когда запустить всю лавину. Да?
Санил тонко улыбнулся.
— По-твоему, спрогнозировать участь Бриллианта было так уж трудно? — поинтересовался он.
— То есть ты знал, что я привлеку к делу Хенрика? М-да, предсказуемая я, видать, пешка. Ладно, по крайней мере, ребята Хенрика нарыли по финансовой части кое-что полезное, и твоему боссу эти сведения сгодились. Кто бы он ни был — а кстати, кто?
— Видишь! — Санил торжествующе поднял палец. — Можешь, если захочешь. Подумал немного, пораскинул мозгами, и сам все сообразил.
— Ах ты учитель-мучитель, так тебя и этак, — буркнул я.
Вся схема вдруг предстала перед моим мысленным взором с хрустальной ясностью. Я понял, кто был истинным врагом Троицы Джонса и начальством Санила — тот самый бывший министр внутренних дел, обладатель множества связей в верхах и целой армии могущественных знакомцев, тот самый — отец двоих дочерей, похищенных из клуба «Харон». Это дело, расследование которого когда-то принесло мне некоторую известность, все еще влияло на расстановку сил в политике. Недаром же говорят, что месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным. В данном случае блюдо разве только не заморозили, так долго вызревал план этой мести.
Значит, я все-таки подлинный слуга Немезиды, богини отмщения.
— Здорово, Санил. Чисто сработано, поздравляю, — сказал я.
Ведь и правда — работа мастера. Оба раза я послужил орудием мести. Тогда — все совпало случайно, теперь — все было тщательно просчитано, словно в изящной шахматной партии. Санил умница. И умелый игрок.
Глава двадцать первая
Операция
У меня в жизни наступила больничная полоса. Мало того, что сам я ездил лечить ногу, и еще навещал Питера и Пери, а потом пришел день, которого я страшился больше всего на свете. День, когда я отправился в больницу к Томасу.