Даже если ты уйдешь
Шрифт:
– Он выбил меня из колеи, - Эсми приложила холодную ладонь ко лбу.
– Ничего страшного, - девушка погладила ее по плечу.
– Попейте водички и продолжим.
На всю работу ушло больше часа. Внутри хозяйка чувствовала себя уверенней, чем на улице, где до последнего была как на иголках. Когда же магазин опустел, продавщица и сотрудницы кондитерского цеха разошлись по домам, Эсми зашла в туалет и посмотрела на себя перед вторым свиданием с мужчиной, от которого у нее мурашки бежали по коже. Она накрасила губы помадой, прошлась тушью
Выйдя в зал, Эсми позвонила дочери и сказала, что задержится, потому что приехала тетя Соня и они посидят в кафе рядом с магазином.
– А чё мне не сказали, я тоже хочу с Сонечкой посидеть, - надулась Ситора.
– Ты маленькая еще, а у нас взрослые разговоры.
– Ааа, - протянула, будто догадавшись, - чё, будете ее ухажера обсуждать? Мне потом расскажешь?
– Нет.
– Ну мааам.
– Так, Ситора, всё давай, мне пора. Покушайте, посуду помойте и сделайте уроки.
– Ладно, - вздохнула девочка.
– Сонечке привет.
После разговора с дочерью пришлось написать сестре, чтобы она в случае неудобных вопросов и звонков прикрыла ее. Соня уже была в курсе зарождающегося романа Эсмигюль, поэтому ответила кратко, но метко:
“Не вопрос. Жду подробностей”.
“В обмен на твои подробности”, - ответила она и поставила смеющийся смайлик.
“Хочешь расскажу, как Кеша нассал в ботинок Льва?” - прилетело от сестры.
“Не бережет Кеша свои колокольчики”, - написала она о ставшем легендарным коте Сонечки - Иннокентии. Тот, как подрос и окреп, стал ходоком и откровенным потаскуном, каких свет не видывал.
“Лев их тоже не бережет если что”.
Улыбнувшись этому сообщению, она услышала стук в окно. Оторвавшись от дисплея, Эсми подняла голову и встретилась взглядом с Муслимом. Он стоял на улице с букетом роз. И даже на расстоянии, через стекло, она разглядела крупные бело-розовые бутоны в нежно-голубой обертке, и его улыбку - такую искреннюю и почти родную.
***
– Мам, от кого цветы?
– восторженно спросила дочь, принимая из рук матери розы.
– Это даже цветища!
– Нет такого слова, - засмеялась Эсмигюль.
– Я его сама придумала! Классно да? Руфик, - гаркнула она.
– Неси вазу, будем розы мамкины сажать.
Все больше и больше она стала напоминать Сонечку. Такая же живая, непосредственная, юморная. И пусть по крови они не были родными, но все детство Софа была рядом, помогала, иногда по выходным возила детей в кино, торговый центр или парк аттракционов. Несмотря на отсутствие в их жизни родни отца, они получали много любви от дядь, тёть, бабушек и дедушек со стороны матери. И кто ее в этом упрекнет?
– Ма, откуда цветы? Вы же с Сонечкой встречались, - свел брови к переносице сын.
– От благодарных клиентов в честь сто двадцатого подписчика, - соврала Эсми, чтобы отвести от себя подозрения.
– А, ну класс, - пожал плечами Руфат и пошел
– А клиент мужчина или женщина?
– поиграв бровями, поинтересовалась Ситора.
– Женщина, - соврала мама.
– Жалко, - надула губки девочка.
– Я уже подумала, что у тебя поклонник появился. То цветочки, то в пятницу пришла поздно, то сегодня.
Эсми, которая в этот момент вешала пальто и стояла спиной к дочке, на мгновение остановилась и подумала: “А вдруг что-то подозревает? Или видела? Нет, как она могла нас увидеть?” Но в следующую секунду она взяла себя в руки, повернулась и с улыбкой сказала:
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. В пятницу у нас форс-мажор с продавцом случился. А сегодня мы с Соней встречались.
Эсмигюль пошла переодеваться в комнату, а Ситора засеменила следом.
– Расскажешь? Как там Сонечка и ее загадочный ухажер?
– Ситора!
– Ма, ну вся родня его уже видела, а мы - нет.
– Не вся родня, не выдумывай. Он заехал на пять минут и уехал. Может быть и остался бы, если бы не твои дяди, у которых детство в одном месте заиграло.
И это правда. Мужчина Сони - Лев - приехал в наше родовое гнездо, когда мы все готовились к поминками, а мужчины только зарезали барана. Потом чуть не досталось царю зверей, но Софья устроила такой разнос, что братья трусливо убежали в огороди спрятались, чтобы Соня их не зарезала.
Ситора плюхнулась на кровать и расхохоталась.
– Ма, ну почему ты не сняла все на телефон!
– Потому что все случилось очень быстро, как в кино, - просунув голову в ворот домашней футболки, она вытащила свои волосы, подняла их вверх, закрутила в жгут и закрепила бархатной резинкой.
– Рассказывай, что там в школе?
Дети уснули ближе к одиннадцати, а у самой Эсми была бессонница. Тихо спрятавшись на кухне, она села на обтянутый приятной на ощупь серой тканью широкий стул, подобрала под себя ноги и взяла в руки свежезаваренный горячий чай с мёдом. Дождь отбивал ровный ритм на карнизе, мокрая пожелтевшая листва висела сосульками на тонких ветвях, призрачный свет уличного фонаря скользил по хрупким блестящим каплям, толстым листьям “Денежного дерева” и тонким - “Женского счастья” в коричневых керамических горшках. Подумать только: ведь всего пару часов назад было сухо, они сидели в кафе всё в том же районе и он завел разговор о Руфате и Лейли.
– Тебя это напрягает?
– спросила Эсми.
– Не то чтобы напрягает, но ты пойми, она - моя девочка. А тут я узнаю, что у нее появился друг, который дарит ей эклеры. Она ведь так мне и не призналась. Я ждал-ждал все выходные - ничего.
– Послушай, - Эсмигюль подалась вперед, - это нормально для девочки. Они лучше скажут об этом маме, тёте, но не отцу. Считай, что она бережет твои нервы. И потом, что может случиться в пятнадцать?