Даже если ты уйдешь
Шрифт:
– Любовь может случится, - вздохнул Муслим.
– А ты будешь против? Если мой Руфат и твоя Лейли будут дружить? У вас есть на это какие-то ограничения?
– Нет. Я не буду против, потому что он - твой сын. А по поводу ограничений, - он ненадолго задумался.
– Я не хочу ее ограничивать и запрещать. У меня перед глазами есть пример ее мамы, которой крылья подрезали в юности. Я не враг своему ребенку.
Ей так понравились его слова, уверенность, сила
Было уже за полночь, а она думала о нем, вспоминая и смакуя второе свидание, во время которого они не могли наговориться, понимая, как много между ними общего и как им хорошо вдвоем. Прикрыв веки и склонив голову набок, Эсми прошлась пальцами по онемевшим губам и шее, которая местами все еще горела от его поцелуев. Мозг правильно считал информацию, отправив сигнал в центр женской Вселенной. А там уже вовсю теплело, просыпался спящий вулкан. Сегодня Эсми позволила Муслиму чуть больше, чем в пятницу, и подумала: “Интересно, как долго мы еще продержимся?”
День за днем симпатия ее росла, преобразовываясь в нечто большее. Их тайный роман длился уже три недели. Они как шпионы договаривались встретиться то в обеденный перерыв, то вечером ненадолго. И каждый раз радость встречи сменялась горечью расставания. Теперь она уже не стесняясь, сама обнимала его, прижималась к крепкой груди и вдыхала его запах. Он пах лекарствами, а ей почему-то нравилось. И млела она от того, как мужчина нежно касался губами ее лба и кончика носа, как отводил волосы от лица, когда хотел поцеловать. Таяла, укрытая сильными руками, покрытых темными волосами и выпуклыми дорожками вен. Вот как сейчас, в эту минуту, когда снова прощались в пустынном сквере рядом с кафе. Стояли обнявшись, как одно целое, не в силах расстаться.
– Эсми, - позвал ее Муслим, когда она закрыв глаза, наслаждалась моментом.
– Я тебя люблю.
Повернув голову, она посмотрела на него затуманенным взором и ответила:
– Я тебя тоже люблю.
Мужчина не смог сдержать улыбки и первым порывом было стиснуть ее в объятиях и не отпускать больше никогда. Но вместо этого он коснулся рукой ее щеки, погладил большим пальцем и спросил:
– Поехали ко мне?
– Но у тебя же пациенты.
Он шумно выдохнул, от того, что она не отказала категорически. И это была первая победа.
– Я попросил освободить мне сегодня день после обеда.
Эсми сощурилась и сложила губы в трубочку.
– Все спланировал?
– И даже в кафе недалеко от дома повёл, - усмехнулся он.
– А если бы я отказалась?
– Я бы тебя украл.
Эсми потянулась к его шее, оставила короткий поцелуй на жесткой щетине, от которого его повело еще сильнее, и прошептала в ухо:
– Поехали.
Глава 21. Люби
– Ты не мог бы задернуть шторы?
В октябре резко
– Конечно.
Муслим подошел к окну и вытянул к центру сначала одну плотную серую портьеру, затем - другую.
– Так лучше?
– повернувшись, спросил он.
– Намного, - выдохнула Эсми, окинув взглядом полутемную спальню. Настоящую мужскую, строгую, без финтифлюшек и всякой женской мелочи. Шкаф, двуспальная кровать, две тумбочки, настенный турник и беговая дорожка.
– Занимаешься?
– С утра, - покосился он на свои спортивные снаряды.
– Нет времени ходить в зал.
– И у меня, - поджала губы Эсми, впившись пальцами правой руки в локоть левой. Сегодня она снова была в платье - том трикотажном, облегающем, в котором однажды пришла к нему на прием.
– Хорошая квартира, - похвалила она, пробежавшись глазами по потолку.
– И ремонт классный.
– Спасибо, - усмехнулся мужчина и подошел к гостье.
– Передумала?
Посмотрев в ее глаза, Муслим положил шершавую ладонь на ее пылающую щеку, а она потерлась о нее и закрыла глаза от того, что ей стало очень приятно и тепло.
– Нет, не передумала, - веки ее были прикрыты, длинные ресницы дрожали, как и она сама.
– Но хочу тебя предупредить сразу, чтоб никаких обид, она открыла глаза.
– Я была только с мужем. Бывшим. И за десять лет развода больше ни с кем. Я плохо помню, что и как надо делать. Поэтому не обессудь.
Эсми нахмурилась, потому что Муслим долго ничего не ответил, но посмотрел на нее странно - потемневшим, острым, искрящимся взглядом. Казалось, поднеси к нему зажженную спичку - взорвется.
– Ты что?
– вполголоса и сипло спросила она.
– Я думал, таких, как ты больше нет, - прохрипел он, и прежде, чем она что-то ответила, притянул к себе и поцеловал пылко, яростно и долго, не давая вздохнуть, круша все бетонные стены, которая она вокруг себя воздвигла.
Эсми ответила, обвила его шею руками, после - прошлась пальчиками по волосам на затылке, медленно, но верно пробуждая в нем зверя. Ласкового и нежного. Воздух в комнате за считанные секунды стал раскаленным и пьянящим, когда она сжала тонкую ткань его синего пуловера и еле слышно простонала, теряя равновесие.
– Ты что? – озадаченно спросил Муслим.
– Голова закружилась, - улыбнулась Эсмигюль.
– Воздуха не хватает.
– Давай отложим.
– Нет, - она погладила его по черной щетине.
– Я пока просто посижу.
Опустившись на край кровати, она положила руки на колени, закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. В это время Муслим приоткрыл окно, впустив в спальню свежий воздух, а затем сел рядом с ней и дождался, пока она успокоится.
– Тебе страшно?