De Conspiratione / О Заговоре
Шрифт:
Итак, уральские месторождения были не в состоянии обеспечить потребности советского ВПК, империалистические страны установили режим эмбарго на поставки алмазов в СССР, и до начала эксплуатации якутских месторождений алмазы импортировались по нелегальным каналам стараниями спецслужб. Увы, эту стройную картину портит одна деталь: 28 августа 1947 г. приказом министра станкостроения СССР Александра Ефимова в составе министерства было создано новое структурное подразделение — «Всесоюзное бюро технической помощи по рациональному использованию алмазного инструмента и внедрению алмазозаменителей» (ОРГАЛМАЗ). Функции новой структуры были определены достаточно ясно: «Контроль за распределением и использованием алмазов и алмазных инструментов, закупаемых за рубежом». «Холодная война» была уже в разгаре — фултонская речь У. Черчилля прозвучала за полтора года до появления этого прозаического документа, не содержащего, кстати, ни малейших намеков на
Следует также отметить, что именно в конце 1950-х и начале 1960-х годов был достигнут технологический паритет СССР и США в области производства новейших образцов оружия. Более того, в ряде направлений СССР даже вырвался вперед: в 1956 г. проведен первый в истории пуск ракеты с ядерной боевой частью (Р-5М), в 1957 г. запущена первая в мире межконтинентальная баллистическая ракета (Р-7), в 1961 г. впервые было произведено успешное испытание противоракетной системы (система «А»). Совершенно очевидно, что достичь технологического паритета в таких сложных областях, как производство современных видов вооружений, невозможно без равного или, по крайней мере, сравнимого доступа к стратегическим материалам, составляющим необходимый элемент этих технологий.
Что же касается уральских алмазов, то их использование для нужд оборонной промышленности вызывает обоснованное сомнение, поскольку хорошо известно, что экспериментальное создание отечественного алмазного инструмента началось ВНИЛАЛМАЗ только в 1956 г., причем на якутском сырье. А первый в СССР Томилинский завод по производству алмазного инструмента был пущен только в 1958 г. Промышленная добыча алмазов на Урале велась с 1946 г. — кто же и где делал из этого сырья алмазный инструмент в течение десяти лет? Таким образом, реальная картина представляется прямо противоположной исходному тезису: никакого алмазного эмбарго не было, поставки алмазного инструмента в СССР шли вполне цивилизованным путем и в количестве, достаточном для обеспечения паритета с Западом в области оборонных технологий. Уральские алмазы, напротив, не имели ни малейшего отношения к нуждам ВПК и экспортировались в адрес корпорации «Де Бирс» (или аффилированных с ней компаний) действительно по каналам спецслужб.
В октябре 1959 г. продажа партии сырых алмазов объемом 13 тыс. карат положила начало официальному торговому сотрудничеству между СССР и «Де Бирс». В 1960 г. был подписан договор, включавший два принципиальных момента: СССР лишался права самостоятельного выхода на рынок, «Де Бирс» обязывалась закупать все советские алмазы, предназначенные для экспорта. Таким образом, СССР был интегрирован в одноканальную систему мирового алмазного рынка в качестве пассивного продавца, не обладающего никакими реальными возможностями влиять на цены, а, следовательно, не имеющего рычагов управления рынком.
Первоначально серьезная убыточность добычи алмазов в Западной Якутии, связанная с беспрецедентными расходами по созданию инфраструктуры алмазоносного района и с высокой стоимостью рабочей силы, служила достаточно надежной гарантией от попыток советской стороны рассматривать идею «ценовой войны» как близкую перспективу. Но это позитивное (для «Де Бирс») решение таило в себе проблему, с которой рано или поздно мировому регулятору алмазного рынка предстояло столкнуться. С течением времени огромные затраты неизбежно стали воплощаться в быстро нарастающий поток алмазного сырья; в соответствии с семилетним планом 1959–1965 гг. предполагалось увеличить добычу алмазов в Якутии в 25 раз, и характеристики минерально-сырьевой базы «Якуталмаза» вполне позволяли это сделать. Уже в 1961 г., вслед за трубкой «Мир» началась отработка трубки «Айхал», отличающейся высоким процентным содержанием алмазов в руде, а также нескольких россыпных месторождений. Причем темпы освоения месторождений с лихвой перекрывали все мировые рекорды: если для карьеров «Де Бирс» в Южной Африке считалась нормой отработка по 10 м в год, то в Западной Якутии отработка в среднем вдвое превышала этот показатель, а на трубке «Интернациональная» превосходила 40 м в год. Такая чудовищная интенсивность эксплуатации месторождений была главным аргументом «для внутреннего пользования», оправдывающим само существование советского алмазного проекта, — только такой темп давал возможность окупить затраты в более-менее приемлемые сроки. Но мировой рынок был не в состоянии безболезненно поглотить этот поток алмазов.
В июне 1961 г. Совмин СССР принимает решение о строительстве в Смоленске гранильного завода — первого из девяти, которые впоследствии войдут в состав производственных объединений «Кристалл» Министерства приборостроения СССР. Кроме Смоленска
Таким образом, практически одновременно с масштабной программой наращивания добычи алмазного сырья в СССР принимается программа «многоканального алмазного экспорта», в соответствии с которой часть продукции «Якуталмаза» должна была продаваться «Де Бирс», часть перерабатываться на отечественных заводах и экспортироваться в виде бриллиантов, а часть изготовленных бриллиантов — экспортироваться в составе ювелирных изделий. Авторство этой незаурядной идеи принято приписывать советскому премьеру Анатолию Косыгину.
Ювелирная составляющая «многоканального экспорта» скончалась, толком не родившись. Советский опыт в ювелирном маркетинге был ничтожным, и это обстоятельство сыграло решающую роль. По словам финансового эксперта и консультанта «Де Бирс» Никиты Лобанова-Ростовского, «в своё время “Алмазювелирэкспорт” старался продавать в Европе изделия с бриллиантами (а было огромное количество русского товара), но они не пошли. Думаю, что изделия воспринимались и как немодные, и как низкокачественные».
Ситуация с гранильной промышленностью СССР оказалась намного сложнее и интереснее. С начала 1960-х годов и до распада Советского Союза она устойчиво развивалась, исправно поглощая значительное количество добываемого в Якутии сырья. Были разработаны строгие стандарты огранки, в соответствии с которыми производились практически идеальные бриллианты. «Русская огранка» стала синонимом качества на бриллиантовом рынке, своеобразным отраслевым брендом, и покупатели давали премию до 10 % к розничной цене на этот товар. Но качество доставалось дорогой ценой: выход годного [270] на круглых бриллиантах в среднем был около 30 % — в полтора раза меньше, чем у конкурентов.
270
Годное — термин, обозначающий вес полученного бриллианта по отношению к весу алмаза, подвергшегося огранке.
Но дело даже не в том, что значительная (до 70 %) часть высококачественного сырья превращалась в пыль. Во всем мире гранильный бизнес характеризуется низкой нормой прибыли — в стоимости готового бриллианта стоимость сырья составляет от 85 до 95 %. Это хорошо известный факт, и тот, кто принимал решение о создании гранильной промышленности в СССР, должен был отдавать себе отчет в том, что маржа, практически никогда не превышающая 15 %, будет не в состоянии окупить ни содержание многотысячной армии огранщиков (особенно учитывая вполне достойный «социальный пакет», полагавшийся трудящимся в государстве «развитого социализма»), ни организацию системы безопасности, необходимую для борьбы с неизбежно возникнувшим криминальным алмазным рынком, ни создание инфраструктуры новой отрасли, ни расходы на экспорт. Так оно и получилось — вся гранильная промышленность СССР от рождения и до кончины была нерентабельна. Продажа бриллиантов приносила денег меньше, чем стоило сырье, из которого эти бриллианты были изготовлены.
В стране с рыночной экономикой такая промышленность моментально бы разорилась. Но СССР был хорош тем, что в нем в принципе не могло быть убыточных предприятий, — манипуляции с внутренними, совершенно условными, оторванными от мировой практики ценами позволяли гранильным заводам выглядеть «передовиками социалистической индустрии». А реально они просто дотировались бюджетом.
Итак, «многоканальный алмазный экспорт» Советского Союза на самом деле был построен следующим образом. Часть сырья продавалась «Де Бирс» — этот объем устанавливался таким образом, чтобы не перегревать рынок и не слишком обременять мирового регулятора содержанием излишних стоков. Вторая часть утилизировалась советской гранильной промышленностью, тотальная убыточность которой позволяет утверждать, что ее главной функцией было уменьшение давления на мировой рынок алмазного сырья. И наконец, третья часть просто сбрасывалась в стоки Гохрана, где лежала без движения. Разумеется, содержание этих стоков обеспечивалось советским бюджетом.
Следует признать, что труднообъяснимые события, связанные с советским алмазным проектом, а именно упорное нежелание Минцветмета СССР начать разработку якутских месторождений ранее 1957 г., применение максимально затратной схемы освоения и, наконец, создание убыточной гранильной промышленности, объективно «работали» в интересах «Де Бирс».
«Де Бирс» и СССР
Успех «Де Бирс» в выстраивании отношений с СССР после эпохальных открытий алмазных месторождений в Западной Якутии столь очевиден, что невольно возникает впечатление — перед нами закономерное развитие доброго старого партнерства, а не уродливый альянс идеологически непримиримых противников, продиктованный сиюминутными меркантильными соображениями.