Дебют. Как НЕ стать писателем
Шрифт:
– Нет, – говорю. – Никогда.
Смеются: вы же писатель! С этим не хочется спорить.
– Я сначала писал книгу, теперь думаю, что с ней делать. Все должно быть последовательно. Зачем знать про форумы, если не с чем на них ехать?
К стенду подошел Сергей Филатов, который и организовывал эти форумы, и с ним еще несколько человек. Меня представили: писатель, который о вас не знал. Он предложил сфотографироваться с ними. Снимали долго, и я нервничал. На соседнем стенде продавал свои книги советский писатель Баженов. Мы разговорились, и он спросил, где у меня что-то выходило. Было стыдно признаться, что еще нигде не публикуюсь,
– В литературных журналах.
Но про журналы я хотя бы знал. В них отвечали неохотно, коротко и зло. Даже если напечатают, как я с удивлением выяснил позже. Моя тактика в их отношении проста: беру одну повесть и закидываю сразу всем. На отправку всех писем уходит пара часов, на ожидание порою до года. Думаю, будет здорово, если повесть примут везде. Вот, например, в музыке: одна и та же песня выходит на сотнях дисков. Благодаря чему ее и знают.
– Это хорошо, – сказал Баженов. – Если публикуетесь в журналах, значит, у вас есть будущее.
Я возвращался домой, уверенный в будущем. Привычно задрал голову, увидеть наше окно. Но Юнна не смотрит во двор, в окне пусто. И даже кот не сидит.
– >
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ГОДА
Очередной Новый год мы отмечали спокойно. Вот и пришел он, 2014-й. Отпраздновали и ладно.
А как я только ни встречал их прежде! В петроградском метро, на конечной трамвая, в электричке «Петроград – Приозерск», на черной лестнице незнакомого дома, в плацкартном вагоне поезда «Горький – Петроград», распивая черную водку, с книжкой, с родителями, засыпая от паршивосортных передач. А то и в астральных мирах, ударившись лбом о забор вокруг детского садика, незаметно возникший перед глазами. Или в пьяной квартире с единственным другом и толпой незнакомых людей, с непременным сном в туалете и блевотиной, точно фейерверком, довершающим веселье.
А сегодня сижу за столом, доедаю вчерашние блюда, подливаю игристое. Юнна отдыхает, а я не привык в новогоднюю ночь долго спать. Праздничные «Интерны», «Шерлок», «Ирония судьбы» в 15:20, для тех, кто в это время только приходит в себя. Кот, прячась от одиночества, запрыгивает на колени и сворачивается калачиком, свесив хвост.
Я люблю первый день года куда больше, чем первую ночь. Волшебство случается именно первого января. Оно в тишине, в том, что никуда не надо, в том, что ничего и никому не нужно от тебя, ты можешь быть с собой и сам собой. Ты можешь наблюдать, как идет снег, а можешь сесть в транспорт и долго куда-нибудь ехать, в далекий зимний парк. Достать бенгальские огни, выстроить их в ряд и пробежаться, поджигая друг за другом.
Мы прогулялись ночью до пруда. Взяли небесный фонарик—сердце, решили поджечь, но он не взлетел. Что-то в нем повернулось не так, загорелось – хотя кажется: что там сложного? – и едва фонарь поднялся в воздух, как его охватило пламя. С огромной дыркой в боку, словно подбитый и истекающий огненной кровью, он упал на темный лед пруда.
Мы обнялись. Хотелось что-то сказать, но не нашлось слов. Юнна верит в знаки и символы, да и я, получается, тоже. А еще и в этот раз под бой курантов я впервые за долгое время загадал не любовь и счастье. Я загадал, чтобы издали книгу.
И вот, свернув все окна, я сижу. То посмотрю на Юнну: она спит и слегка посапывает. Готов ли я ее, вот этот нос променять на книжку, на какое-то писательское будущее? Абстрактное, которое, вполне возможно, не наступит никогда. «Но почему променять? – удивляюсь собственным мыслям. – Кто же так ставит вопрос?»
– Ты уже это делаешь, – отвечает прозрачным голосом Первое января.
– Но неужели нельзя по-другому?
В ответ лишь дрожит воздух да мурчит, поворачиваясь на мне, кот.
Мы теперь все больше молчим. Даже в кафе: сидим, закажем что-то и молчим. Вроде хорошо нам, а вроде раньше было лучше. Мы так беспечно проводили время, болтали обо всем, наслаждались тем, как познаем жизни друг друга.
– Я не хочу работать, – говорит все чаще Юнна. – Я устала. Безумно устала.
«Вот о чем надо думать, дебил», – укоряю себя. Все верно, такую работу, как у нее, конечно, нельзя хотеть. Но как я могу помочь? Ведь вся жизнь работа, и у меня так, и у нее. Шансов побыть в этой жизни писателем у меня, прямо скажем, немного. Но это хотя бы мне нравится. А шансов добиться чего-то в другом все меньше». Хорошо, что сейчас праздники, можно отвлечься от этих мыслей.
Ведь женщине не нужно это все, она не понимает. И не подберешь слов, чтобы она поняла: зачем это? Вроде, живет с мужчиной, и формально все признаки мужчины налицо: твердость, упорство, уверенность в правоте. Но к какой цели приложены эти качества?
Какое-то писательство, журналы, публикации. Бездумная трата энергии, приложение сил к абсурдному, заведомо не выигрышному делу. Его ли я обещал своему сопящему носику, когда звал в Москву? Разве я говорил, что лучшие годы совместной жизни – первые, еще пропитанные романтикой, сказкой – пройдут в мучительном уединении, в просьбах о тишине и закрытой двери, в ударах по столу кулаками, в ругательствах, когда что-то идет не так? Разве же я говорил, что у меня акая мечта? Она ехала к молодому начинающему руководителю, кого любовь к ней подбросила из стойки с товарными чеками и накладными в главное информагентство страны. Кто бы приехал к писателю? Никто.
– >
ЧТО-НИБУДЬ ПРИДУМАЕМ
Маленьких радостей становится не так уж много. Все время поглощает работа, если что-то остается – пишу или отыскиваю новые журналы, изучаю издательства. Если что-то нахожу о премиях, пролистываю: рано, ну какие премии! Ведь даже книга еще не вышла, публикаций толковых нет. Но однажды натыкаюсь на премию, для которой быть писателем быть вообще не надо. Якобы эта премия и делает тебя писателем.
Представить себя победителем я не мог; смешно. Но поскольку для участия вообще ничего не требовалось, я не поленился выбрать самую крупную повесть, «Юный кот», нажать «прикрепить» и «отправить». Мне кажется, там была кнопка «забыть», и, по-моему, я ее тоже нажал.
Мы оба устали и очень хотим в отпуск. Настроение приподнятое, потому что этот отпуск близок, да и день выдался хороший: день рождения Юнны. Мы выбрали мобильный телефон и поехали в центр, в ресторан на крыше.
– Любимая, – говорил я. – Мы, наверное, переживаем сейчас сложные времена, но я благодарен за то, что мы вместе. Наша любовь – по-прежнему главное в моей жизни, и каждый вечер я предвкушаю встречу дома. Пусть всегда сияет эта самая красивая улыбка, ну а я уж постараюсь…
И что-то там еще. Погода оказалась не на нашей стороне. Официанты вынесли пледы, мы приняли пару шотов, но все равно было холодно – ветер сдувал со столиков меню, посетители расходились, а крытый зал был занят под банкет.