Дедушка и внучка
Шрифт:
Женщину окружало спокойствие чарующего летнего дня. В лесу стояла такая мирная тишина, нежный летний воздух так тихо обвевал щеки, что она мало-помалу успокоилась и почувствовала себя бодрее. Письмо все еще пряталось в кармане, но цветы, которые собрала Дороти, лежали у Доротеи на коленях. Они послужат знаком для брата, укажут, что она приходила сюда. Роджер найдет под камнем письмо и прочитает его. Дня через два ей придется опять вернуться в лес, чтобы посмотреть, нет ли ответа. Она не знала, как устроить вторую прогулку, не возбудив подозрений со стороны старого, но очень проницательного отца.
«Ведь он, — думала Доротея, — найдет неприличным, что дочь владетеля Сторма бродит одна по лесам. Может быть, взять с собой Дороти? Нет-нет, малышка не в состоянии идти так далеко. Все это так сложно, так запутанно… Дороти — прелестный ребенок, но в то же время очень беспокойный. А ее отец, ее отец… О, Боже мой, что он делает!»
Старая дева снова поднесла платок к лицу, но на этот раз не для того, чтобы отереть пот; нет, она осушила им капли слез. После этого решительно поднялась и с минуту внимательно вглядывалась в очертания старого каменного дома. Да, да, там виднелся маленький красный флаг, такой маленький, что, кроме нее, никто бы его не заметил. И все ее сердце рванулось к этому флажку; горячая волна сестринской любви переполнила иссохшую, увядшую душу.
— Роджер, мой Роджер, — прошептала она. — Ах, если бы мы могли встретиться с тобой! Может быть, он сейчас видит меня? О, все это настоящее безумие; а между тем во мне проснулось что-то спавшее все эти долгие одинокие годы, и я рада этому маленькому приключению! Вот только чем все это может окончиться? Один Господь знает ответ на этот вопрос.
Доротея старательно спрятала письмо под плоский камень, так старательно, что его мог увидеть только тот, кому оно предназначалось. Потом положила цветы на камень и отправилась в обратный путь. Она едва брела от усталости, тело ныло от непривычного напряжения, словно на плечи легло бремя прожитых лет, однако в сердце старой девы проснулась решимость бороться за счастье Роджера и его маленькой дочери и сделать ради них все, что только в ее силах.
Глава XI
«Я никогда не любила так, как любишь ты»
Когда тетушка вернулась в усадьбу, Дороти вприпрыжку, пританцовывая и притоптывая ножками, подскочила к ней.
— А нам было ужасно, ужасно весело! — похвасталась она. — Мы выучили стихи, и дедуля показывал мне дерево. Знаешь, с деревом была такая печальная история… Мы молодцы; оба молодцы — и дедуля, и я. Ой, а почему у тебя такое бледненькое усталое лицо, тетя Доротея? Может быть, случилось что-то дурное, дорогая?
— Все хорошо, малышка, просто мне пришлось очень долго идти, а теперь я хочу отдохнуть. Я буду отдыхать очень долго, чтобы к ужину выйти свежей и бодрой.
Дороти сдвинула бровки:
— Тебе нужно выпить чаю.
Мисс Доротея молча вошла в дом, еле передвигая ноги. Дороти провожала ее взглядом. Когда дверь за тетушкой закрылась, девочка помчалась к черному крыльцу старого дома.
В буфетной Карбури точил ножи. Дороти остановилась и стала наблюдать за его работой. Он чистил приборы о полустертый старый камень — у него не было новой удобной точилки, потому что сэр Роджер не допускал излишних издержек. Дороти пристально смотрела, как он затачивал одно лезвие за другим.
— Скажите, они будут резать? — поинтересовалась она.
— Конечно, маленькая мисс. Только вы уж, пожалуйста, не подходите слишком близко и ни под каким видом не берите их. Маленькие леди должны держаться от ножей подальше.
— А как же быть, если нужно нарезать роз, а к ножам приближаться нельзя? Шипы так больно вонзаются в пальцы! Вот, видите, у меня тут целых две занозы, потому что сегодня утром я сорвала несколько роз для тетушки Доротеи.
— Боже милостивый! Вы решились нарвать роз? — Карбури не уставал удивляться храбрости девочки, которая не боялась ни шипов, ни гнева старого сэра Роджера.
— А почему бы мне не решиться? — с недоумением посмотрела на слугу Дороти.
— Дайте мне посмотреть, маленькая мисс, может быть, я смогу вынуть колючки.
— Вряд ли, но, если хотите, попробуйте.
Карбури стал на колени и осмотрел маленькие пальчики. С некоторым трудом, но он все-таки осторожно вынул обе занозы.
— Вы храбрая маленькая мисс, теперь-то уж я в этом убедился. Кажется, я сделал вам больно, а вы и не закричали.
— Ну, конечно, не закричала. За кого вы меня принимаете?
— Это очень странно, мисс. Я не видывал никого, кто походил бы на вас.
— Так многие говорят, — пожала плечами Дороти. — Но не могу же я перемениться. Карбури, позвольте мне взять один из этих ножей.
— Нет-нет, мое дорогое дитя, ни за что на свете! Вы страшно обрежетесь, а что тогда скажет ваш дедушка?
— Вы думаете, он заплачет? — Дороти с интересом заглянула в лицо старого слуги.
— Нет, он, конечно, не заплачет, не такой он человек. Но это ему точно не понравится. Вам не следует совершать поступки, которые могут не нравиться старым людям вроде вашего дедушки.
— Почему?
— Потому что это для них вредно, — объяснил Карбури. — Ваш дедушка — старик, сил у него осталось очень мало. Он не может выносить потрясений.
— «Трясения»? Что это такое? — заинтересовалась Дороти.
— Ну, например, он не вынес бы, если бы с вами что-нибудь случилось, маленькая мисс.
— Удивляюсь, — задумчиво произнесла Дороти, — почему тогда меня не убили «трясения»?
— О, моя бедная овечка, — со вздохом вымолвил старый буфетчик, ласково глядя на свою маленькую собеседницу, — вы не понимаете, что значит это слово.
— Нет, почему же, понимаю, — серьезно сказала Дороти. — И «трясения» оставили на мне следы. Карбури, я знаю, что вы очень милый человек. Вы один из самых лучших людей, которых я видела, конечно, кроме дедушки, мамы и папочки… Ах, я забыла мистера Персела! Он тоже милый, и жена милая — она готовит такой славный тушеный лук! Карбури, вы любите тушеный лук?
— Боже ты мой, конечно! Только я давно не пробовал его. Здесь мы не едим досыта, а совсем даже наоборот.
— Карбури, вы не должны жаловаться на то, как дедушка нас кормит, — Дороти прервала жалобу и выпрямилась с большим достоинством. — Но я сюда пришла по делу. Я обежала дом и пришла сюда, чтобы…