Дедушка русской авиации
Шрифт:
— Ну что там, Леха?
— Все в порядке, спят.
Команда, сняв автоматы с плеча, бесшумно вошла в кубрик и разбилась на девять пар — по числу кавказцев Анвара. Каждая пара подошла к спящему кавказцу и навела на него автоматы. Самого Анвара взяли на мушку Гиддигов и Колоев. Полторацкий занял позицию в центре кубрика и взмахнул рукой. Леша врубил полный свет.
— Всем лежать! Не двигаться! Лежать, не двигаться! Иначе — стреляю! — отчаянно завопил Полторацкий, не узнавая своего голоса.
Гоша боялся,
— Всем лежать! Не двигаться! Иначе открываю огонь! Кто смелый, кто хочет дернуться! Замочу падлу!
Дергаться никто не хотел. Полторацкий подошел к Анвару.
— Здорово, сучара! Это я! Узнал?
Полторацкий с силой двинул Анвара прикладом в лицо.
— А теперь — встать! В строй, суки! Быстрей! Замочу, уроды!
Кавказцы, подталкиваемые бойцами Полторацкого, вышли на середину кубрика. Анвар обливался кровью. Для верности Полторацкий заехал Анвару со всей дури по затылку. Анвар, охнув, упал, соседи помогли ему подняться. Кавказцам скрутили руки поясными ремнями, затолкали в рот носовые платки, связали по трое бельевой веревкой. Появились первые признаки сопротивления.
— Что за шум, твари?
Полторацкий разбил физиономии бухтевшим. Дерганье не прекратилось. Тогда Гоша вскинул автомат и дал очередь в потолок. На головы кавказцев посыпалась побелка и штукатурка. Все посмотрели наверх и увидели в потолке выразительную зигзагообразную линию маленьких аккуратных дырочек.
— Следующая очередь вам в башку, козлы вонючие! Выходить по одному!
Кавказцев в одном белье, босых, прикладами выгнали на улицу. Перед оградой казармы вышла заминка — первая троица упала в снег и засучила ногами. Гоше пришлось подбодрить бедолаг прикладом. Когда порядок был восстановлен, Полторацкий построил пленных цепью и повел в сторону замерзшего озера. Кавказцы шли медленно, скукожившись и коченея на глазах.
— Так вы, суки, всю ночь шкандыбать будете! Бегом!
Бежать связанным кавказцам было трудно, они запинались и падали. Конвоиры подгоняли отстававших прикладами.
Расстрел на льду
Процессия вышла на заснеженный лед озера, давшего название всему гарнизону. Полторацкий приказал остановиться.
— Слушайте сюда, чуханы! Сейчас вы будете расстреляны! Я не потерплю борзоты в своем гарнизоне! Даю вам минуту на последнюю молитву.
Внезапно Турчанинов спустил предохранитель, щелкнул затвором и истошно заорал:
— Кончаем гадов! Всех урою!
Потом он прицелился и нажал на спусковой курок. Полторацкий оттолкнул ствол автомата в сторону. Глухо пророкотала очередь.
— Гоша, все равно я их замочу! Они моего лучшего кореша, Витю Шаронова, опустили,
Турчанинов убедительно бился в истерике — сбросил с себя ремень, шинель и шапку, порвав пуговицы, распахнул китель, выл, скрежетал зубами, потрясал автоматом. Полторацкий отобрал у неистового Ростислава оружие, ударом опрокинул его на снег, но Турчанинов не унимался — он подбежал к ближайшему кавказцу и начал его душить.
— Я их, собак, зубами грызть буду! Я им глотки перегрызу!
— Отставить кипеж! Отойди в сторону, мудила, а то самого в строй поставлю! Эти ублюдки будут расстреляны только после моего приказа!
Турчанинов взвизгнул, заплакал и упал на колени. Полторацкий крикнул кавказцам:
— И вы на колени! Все на колени! Молитесь! Тридцать секунд даю!
Для вящей убедительности Гоша выпустил над головами кавказцев еще одну очередь из автомата Турчанинова. Кавказцы рухнули на колени и стали исступленно шевелить губами. Один из них, яростно мотая головой, подполз к Игорю и стал биться головой об лед. Из его глаз текли слезы, он мычал, икал, дергался всем телом, и, по-видимому, обмочился от страха. Полторацкий отбросил слабака ударом сапога в челюсть.
— Не жрите сопли, уроды, умирайте красиво, без слюнтяйства! Помолились? Отлично! Взвод, строиться!
Конвоиры вытянулись цепью.
— Спустить предохранители!
Клацнули рычажки предохранителей.
— Взвести затворы!
Щелкнули запираемые затворы.
— Взвод, приготовиться!
Стрелки подняли автоматы и прицелились.
— Взвод, стрелять по моей команде!
Повисла пауза. Не выдержали нервы еще у нескольких кавказцев — они упали плашмя на снег и зашлись икотой и судорогами. Задрожали связанные руки даже у Анвара.
— Слушай мою команду! Взвод! Товсь!
Сделав небольшую паузу, Полторацкий вразвалку подошел к Анвару, за шиворот оттащил его в сторону, вытащил изо рта кляп.
— Что, неохота подыхать?
У Анвара тряслись губы, челюсти отбивали барабанную дробь.
— Не слышу!
— Н-нет-тт!
— Мне твоей крови не нужно! Мне нужно твое хорошее поведение!
— Игорь, все сделаю! Не убивай!
— Поклянешься?
— Да!
— Не слышу!
— Да! Все сделаю!
— Клятву дашь?
— Дам!
— На пидараса?
— На пидараса!
Игорь повернулся к своим солдатам.
— Взвод, отставить! Оружие на предохранитель! Твари, встать, построиться! Шагом марш!
Еще не веря своему счастью, кавказцы встали с колен и, поминутно оглядываясь, заковыляли обратно в казарму. В кубрике Анвар под диктовку Полторацкого произнес:
— Братья, отныне слово Полторацкого для меня — закон! Клянусь всем святым — матерью, хлебом, кораном! Если я нарушу эту клятву, буду пидарасом!