Деды
Шрифт:
– Нам приятно видеть вокруг себя наших добрых, испытанных друзей, – заметила государыня со своей обворожительной улыбкой. – И я надеюсь, – продолжала она, окинув взором девушку и тотчас же переведя его на супруга, – я надеюсь, государь не откажет мне в моей просьбе?…
– В чем дело? – вопросительно вскинул на нее император свой на этот раз светлый и веселый взгляд.
– Я желала бы иметь графиню Елизавету в числе фрейлин моего двора.
– О, с охотнейшим моим сердцем удовлетворяю желанию вашего величества! – весело воскликнул император.
Зардевшись от радости и вся преисполненная благодарным чувством за себя и за своего отца, девушка скромно и изящно отдала новый глубокий поклон государыне. После первых минут невольного смущения теперь она впервые только могла поднять на нее взоры и разглядеть как саму императрицу, так отчасти и особ, ее окружающих.
Государыня показалась ей очень
Отпуская графа Харитонова с дочерью, государыня подозвала Нелидову и поручила ее вниманию и дружбе графиню Елизавету, как молодую фрейлину, не вполне еще знакомую с порядками придворной жизни, этикета и отношений, прося не оставлять ее, в чем потребуется, дружеским советом или указанием. Это было сделано согласно заранее сообщенному императрице желанию государя, который хотел дать молодой и неопытной девушке на первых шагах ее новой жизни надежного друга и руководительницу для того, чтобы не осталась она одинокой в сфере, пока еще для нее чуждой и незнакомой.
Веселая и счастливая, шумя шлейфом парадной робы, впорхнула графиня Лиза в залу отцовской квартиры, где ожидал уже возвращения графа Василий Черепов.
– Поздравляйте, поздравляйте меня! – смеясь и хлопая в ладоши и вся сияя живым восторгом, говорила она, подбегая к молодому адъютанту. – Это прелесть! восторг! божество! величество!..
– Кто? Что такое? – недоумело пробормотал Черепов.
– Как – кто? Она! Государыня! Какая благость в ней, если б вы знали! Как она милостива! Как ласково приняла!.. Мне было сначала так страшно-страшно, а потом как взглянула на нее, на эту улыбку, взор божественный – так хорошо вдруг стало! И страх как рукой вдруг сняло! Ах, какая же она добрая и величественная!
– Кланяйся, сударь, кланяйся и приветствуй! – весело и шутливо обращаясь к Черепову, говорил граф Харитонов. – Могу представить тебе вновь пожалованную фрейлину двора ее императорского величества. Каково метнула моя деревенщина!.. А?
– Постой, папушка, не мешай! Дай рассказать все по порядку!
И Лиза, словно бы торопясь высказаться, наскоро стала передавать Черепову все впечатления, какие произвел на нее прием государыни и государя, их черты, наружность, разговор, обстановка дворца и прочее; только рассказ ее отличался отсутствием всякого порядка и последовательности, хотя она и намеревалась рассказывать по порядку. Все эти впечатления как бы толпились и теснились в ее душе и сразу, одно наперебой другому, порывались высказаться, выпорхнуть наружу.
Черепов слушал ее рассказ и любовался оживленными чертами ее лица, которое все сияло восторгом и полудетской гордостью достигнутого торжества и счастья. Заметно было, что оказанное ей внимание льстит ее молодому самолюбию и начинает кружить пылкую голову. Он был рад и счастлив за графиню Лизу, но… в то же самое время нечто похожее на смутное предчувствие тревожно шептало ему, что это увлечение блеском двора, эта гордость первого успеха едва ли не будут в дальнейшем своем развитии служить помехой их взаимному сближению, которое началось еще так недавно и при таких, по-видимому, благоприятных условиях.
«Закружится… Ох, закружится пташка в этом придворном свете!.. Тут и молодость, и красота, и толпа поклонников, искателей, воздыхателей, и все новое, невиданное… Поди-ка, и не вспомнит про нас, грешных!» – думалось Василию Черепову.
«А ты не плошай и будь молодцом! Бери свое с бою!» – подсказывало ему в то же время собственное самолюбие.
ХIII. Екатерининская гвардия
«Нельзя изобразить, в каком странном и удивительном положении была до сего гвардия, – говорит один из бытописателей-современников этой эпохи, – и сколь многие злоупотребления во всем господствовали в высочайшей степени в оной. Ежели б все то изобразить, то составилась бы прелюбопытная картина для потомства, и потомки наши не только б стали удивляться, но едва ли б в состоянии были поверить, чтоб все то существовало в самом деле, и скорее могли бы подумать, что то выдуманная баснь и совершенная небывальщина» [217] .
217
Болотов А. Т. Любопытные и достопамятные деяния и анекдоты государя императора Павла Петровича // Русский архив 1864 г. 2-е изд. С. 708.
И действительно, положение было странное. Гвардейские солдаты, в течение нескольких десятков лет живя неподвижно в Петербурге и неся одну только караульную службу, изнежились и избаловались до такой степени, что начальство с трудом поддерживало в своих частях кое-какие наружные признаки дисциплины. Многие из солдат обзаводились целыми домами, отдельным хозяйством, открывали лавочки и лавки, занимались торговлей и промыслами; другие, пользуясь бесконечными отпусками, вовсе и не живали даже в своих полках. От этого происходило, что полки, считаясь в полном комплекте, налицо не имели и половины штатного числа людей, а между тем жалованье отпускалось на всех. Этим пользовались полковые командиры и скопляли себе из жалованья отпускных целые состояния.
Но и это еще были злоупотребления не первой важности. Одно из главных зол составляли дворяне, записывавшиеся в гвардию в звании унтер-офицеров и сержантов. Этих дворян за Екатерининское время понабилось в полки громадное множество; в одном Преображенском числилось их несколько тысяч, а во всей гвардии до двадцати тысяч человек! И не только дворяне, но и купцы, секретари, подьячие, духовенство, ремесленники, управители и даже господские люди благодаря протекции сильных лиц, а также чрез деньги и разные происки записывали детей своих в гвардию и тем самым доставляли им те же выгоды и преимущества, какими пользовались дворяне действительно служилые. В гвардейские полки можно было записывать не только взрослых, но и грудных младенцев. Доходило даже до того, что отцы записывали детей еще не родившихся и получали на них законные виды и патенты с пустыми местами в строках для вписки имени. «И вся мелюзга сия, – говорит бытописатель и современник, – не только записывалась, но жалована была прямо либо в унтер-офицеры, либо в сержанты» [218] . Многие, однако, и этим еще не довольствовались. Нежные и заботливые родители зачастую добивались, чтобы действительная служба их младенцев и даже не родившихся будущих детей считалась непосредственно со дня зачисления их в списки гвардии. Таким образом, старшинство в чинах по линии производства шло этим фиктивным гвардейцам еще в утробе матери, и многие из них, едва достигнув десяти– или двенадцатилетнего возраста, выходили уже в отставку гвардии-капитанами или армии-подполковниками, а родители их похвалялись тем, то мой-де сын-дворянин уже окончил свой термин службы и имеет теперь право всю остальную жизнь безмятежно проживать на покое в своем поместье.
218
Болотов А. Т. Указ. соч. С. 708.
Что же касается взрослых гвардейцев, то и из них большая часть не служила вовсе, а проживала себе праздно где заблагорассудится. Все они «либо лытали [219] , вертопрашили [220] , буянили, бегали на бегунцах [221] , либо с собаками по полям только рыскали да выдумывали моды и разнообразные мотовства» [222] .
219
Лыт'aть – проводить время праздно.
220
Вертопр'aшить – ветреничать, жить безрассудно, легкомысленно.
221
Бегун'eц – лошадь.
222
Там же.