Деформация
Шрифт:
– Помнишь легенду про Одина? Он отдал глаз, чтобы увидеть. Я ногу, конечно, сам не отрубал, но сил это прибавило. И открыло многое. Скажи только, Окси, – он взял ее руку, сжал худыми пальцами до боли, – ты со мной?
– Не знаю. Пси, меня воротит от слежки, оружия и бега. При одном упоминании об экстрагентах не хочется выходить из квартиры даже за едой. Веришь – нет, держу в кладовке… держала месячный запас консервов. Первые годы шарахалась от сигналов лайвера. Пси, не втягивай меня. Дай спокойно исчезнуть.
– Ты
Дверь распахнулась. Первой показалась сгорбленная спина. Мальчишка тряхнул светлой шевелюрой и засеменил внутрь, бережно втаскивая за короткую ручку огромный никелированный ящик с дырявой крышкой. Его помощник напрягался ощутимо меньше, из-под рукава футболки выступали накачанные бицепсы. Последней вошла стройная девчонка.
– Прибыли, – радостно сообщила она, заправляя красные волосы за ухо.
– Умница, – оживился Псионик. – Давайте сразу в третий отсек. И позови Арти. Где он вообще шляется?
– Как всегда виртуалов препарирует, наверное, – засмеялась девчонка. Коротко кивнула Окси, не представляясь. – Ладно, ребята, пошли.
Похожий на цинковый гроб ящик унесли. Экстрагенты снова остались наедине.
– Во что ты меня втягиваешь? – спросила Окси. Она как никогда чувствовала себя скованной. Общим прошлым, привязанностью и зависимостью от некогда надежного друга.
– В самое пекло, сестренка. Но без тебя – никак.
3. НА ГРАНИ РАЗУМНОГО.
Если прячешься под крылом врага, грань между изворотливостью и самоубийством опасно тонкая. Мышь может дурить кота очень долго, но посягнуть на содержимое его миски означает заметить обед своей тушкой.
Псионик не решался воровать у властей электричество. Питание обеспечивали генераторы, которые раз в три месяца по одному вывозили подряжаться за пределы катакомб. Энергии хватало, чтобы поддерживать работоспособность базы при должной экономии. Потому освещение и ограничивалось тусклыми отблесками мониторов.
Но во всем бывают исключения.
Лаборатория оказалась небольшой комнатой три на три метра, однако здесь горели четыре лампы дневного света. Полдюжины экранов транслировали пейзажи городов, бегущие строки запущенных процессов и графические модули черт знает каких программ. Со всех сторон свисали тросы и кабели со штекерами разных модификаций – от магнуса до пятипалого джека. В дальнем углу сиротливо ютился единственный стол, захламленный передатчиками, разобранными лайверами, банками и лоскутами черной ткани. Рядом стояло высокое кресло, увешанное проводами – некоторые крепились к полутораметровым системным блокам и настольным приборам. Рядом болтались на крючке вирт-очки.
И куда ни глянь – клавиатуры, кнопки, рычаги, тумблеры.
Неторопливые движения Арти были приятны, как и размеренное тиканье сканера, выявляющего
Окси старалась не обращать внимания на верещание цилиндрического кулона Арти, послушно наклоняя голову то вправо, то влево, пока парень исследовал череп тонкой трубочкой. В конце концов, какая женщина не любит прикосновений к волосам?
– Значит, тебя ко мне приставили? – она не злилась и не обижалась.
– В общем – да, – не стал лукавить Артем. – Но приглашение в кино – моя инициатива. Чистосердечная. Оба! Нашел. Иди-ка сюда, милый.
Отложив сканер, Арти опустил руку в стоящую на столе банку с маслянистым раствором и аккуратно провел мокрыми пальцами по загривку Окси. Щелкнул ножницами, отхватив прядь волос.
– Вот он. Ты уж прости за прическу.
Арти, снял прилипшие к пальцам волосы, поставил отпечаток на черной бумаге, и только тогда Окси разглядела маленький, бликующий от лампы прямоугольник.
– Как это работает? – она поднесла клочок бумаги к глазам, встала под лучшее освещение.
– Волны, – Арти пожал плечами. – Русские еще в двадцатом веке доказали, что передача телепатической информации в электромагнитном поле биотоков происходит в спектре радиоволн. Нано-фип записывает сигналы, и, имея определенное оборудование, их можно расшифровать.
– У вас оно есть?
– Разумеется, – гордо отрапортовал Артем, но столкнувшись со взглядом Окси тут же добавил: – Твой останется при тебе. Только вот, возьми бокс, иначе мало ли что, вдруг интересно станет прошлое вспомнить.
– Арти, если на всех экстрагентах нано-фипы, почему нас сразу не выследили?
– Ну… Волны весьма капризны, как и нано-частицы. Установленный в фип передатчик может исказить принимающий сигнал, а бегать по городам со сканером агентуре не комильфо. Слишком мала иголка в стоге сена.
Окси спрятала нано-фип в задний карман. Недовольно покосилась на визжащий кулон Арти и, протянув руку, ощупала детектор.
– Он не выключается, – нахмурился мальчишка. – Только если выйти из зоны. Ладно, нам здесь делать больше нечего.
Щелкнула застежка, Арти снял цепочку, бросил на стол. Окси позволила студенту взять себя за локоть и проводить гостиную, так она окрестила проходную комнату Псионика.
Бывший экстрагент сновал в кресле от одного экрана к другому, переключая программы. Увидев подругу, он отвлекся, кивком попросил красноволосую соратницу продолжить, а сам подкатил к Окси.