Декабрист
Шрифт:
Тут же они узнали и о начале очередной русско-персидской войны. В Закавказье вторглась стотысячная армия персов. Эта весть слегка смутила Ломоносова и его товарищей — они чувствовали себя невольными дезертирами, в то время как их прежние друзья могли проливать кровь. Но они успокоили себя тем, что Персия не может считаться достойной противницей и будет разгромлена кавказскими войсками…
…В конце сентября они вошли в устье Томи, и на следующие сутки впереди завиднелись пристани и набережные Томска — последнего на восток крупного города Тобольской губернии…
…В начале XVII века Борис Годунов послал сургутского казачьего голову Гаврилу Писемского и тобольского стрелецкого голову Василия Тыркова основать острог на реке Томи, в татарских землях, для покорения этих земель и защиты населения от кочевых
В это время здесь проживало почти одиннадцать тысяч жителей. Председателем Томского губернского правления был отставной военный Игнатий Иванович Соколовский, до того губернатор, ставленник Сперанского. Он издавна приобрел репутацию заступника бедных и сирот. Но при Николае не слишком долго удержался у власти.
Сразу, как только пристали к берегу, путешественники подверглись нападению стражника, который пожелал немедля увидеть их паспорта. Полицейский надеялся на поживу с темных мужиков, но, увидев законным образом оформленные документы, понял, что придраться не к чему, и потерял к приезжим всякий интерес.
Между тем насущной заботой приезжих было сбыть с рук баркас и купить лошадей для сухопутного путешествия. Глубокая и вместительная лодка, в которой спокойно разместились два десятка человек со всеми припасами и упряжью для такого же количества лошадей, представляла немалую ценность на глубокой реке.
И в это время, как на заказ, на пристани показалась группа представительных людей, спустившихся с горы на колясках. Среди подъехавших выделялся довольно рослый пожилой мужчина с твердым правильным лицом, в атласной поддевке и сюртуке с шелковым жилетом. На ногах его блестели лаковые сапоги. Это был знаменитый томский купец Федот Иванович Попов.
Федот Иванович был самым дельным из четырех братьев — Ивановичей. Поповы была верхотурьинская купеческая семья, патриархом которой являлся дядя Ивановичей, Андрей Яковлевич. Вышли они из горного дела, а ничто, кроме войны, так не вырабатывает твердый характер, как рудник. Поднимались Поповы винными откупами — оплачивая государству будущий доход от виноторговли и торгуя хлебным вином, которое сами и выкуривали, — дело это было прибыльное, хотя и довольно темное…
С начала века Поповы брали крупные подряды на поставку соли и хлеба в казенные магазины Западной Сибири. В общем, благодаря подрядам величина капиталов, бывших у них в обороте, была сопоставима с размахом знаменитых иркутских купцов Сибиряковых, предводительствуемых Михаилом Васильевичем, гремевшим еще с екатерининского времени. Разумеется, все монопольные подряды на сотни тысяч рублей, иногда достигавшие и миллиона, причем часто — с поставкой по завышенным расценкам, — были возможны только в доле с губернаторами. Одни подрядчики входили в губернаторский фавор, другие выходили — но надежные Поповы всегда оставались в цене. Однако налаженное дело подпортил Сперанский. Появившись в Сибири, он предложил меры по раздроблению крупных подрядов, которые и были приняты. Цены упали. Ведомства, занимавшиеся снабжением солью и зерном, в значительной мере перешли на казенных подрядчиков. Из-за всего этого Поповым пришлось даже отдать в казну свою обскую транспортную флотилию. Брат Федота, Степан, ушел в рудное дело в Усть-Каменогорске, где был успешен… Сам же Федот Иванович занялся чайной кяхтинской торговлей, соперничая с Ксенофонтом Михайловичем Сибиряковым и перевозя тысячи пудов товара в оба конца: с китайской границы в Нижний Новгород и обратно. Кроме того, наметилось такое выгодное и ответственное дело,
31
То есть, подведомственных Кабинету Его Императорского Величества, учрежденному еще в 1704 году Петром I для управления имуществом императорской фамилии. Кабинетские земли были сосредоточены на Алтае (с 1747 г.), в Забайкалье (с 1786 г.), в Польше (Ловичское княжество). К ним было приписано около 100 тысяч ревизских душ. До середины XIX века они были средоточием горнодобычи и разнообразной металлургии, после отмены крепостного права в основном эти земли сдавались в аренду.
Недавно же старик Андрей Яковлевич прибыл из одного из своих долгих пребываний в Петербурге и привез высочайшее разрешение на поиски и добычу в Сибири золота. В случае удачи обещаны были значительные льготы [32] …
Сейчас Федот Иванович, окруженный своими приказчиками, шел смотреть доставленный на судне из Тобольска товар, предназначенный для кяхтинского промена, и заодно собрался заказать себе катер для речных поездок. Товару было почти на миллион рублей, и оставлять его до зимы в Томске не хотелось. Между тем шедший рядом главный его приказчик Иван Дмитриевич Асташев, бывший чиновник, жаловался, что, на зиму глядя, трудно набрать людей для сопровождения груза в Забайкалье. (Впоследствии благодаря ловкости Асташев выбился в миллионщики, заняв в Томске место давно покойных к тому времени старших Поповых.)
32
В 1827 году люди Попова обнаружили первое рассыпное золото на Алтае.
В это время гордые обводы морского баркаса привлекли к себе внимание Попова. Один из младших приказчиков, получив указание, мигом подбежал к людям Ломоносова.
— Кто таковы будете? — спросил он, не здороваясь.
— Обдорски обыватели, — степенно отвечал Павел Куроптев. — А што?
— Счас бегите к хозяину, Федоту Ивановичу, да поклонитеся — и он вам сделает великую милость и всякое ободренье.
— Да кто ж он таков? — встрял Ломоносов.
— Наипервейший купец сибирской! — был ответ.
Слегка заинтригованные такой характеристикой, Ломоносов с Куроптевым подошли к группе, окружавшей томского воротилу.
— Поморы, стало? — утвердительно спросил Попов, разглядывая с прищуром вновь прибывших.
— Точно так, ваша милость, — не кланяясь, отвечал Петр.
Не был бы Федот Иванович купцом такого размаха, если бы за свою долгую жизнь не изучил досконально человека. Вот и здесь он привычно всмотрелся в людей.
В Ломоносове, помимо поморского типа внешности, доставшейся от предков, сразу угадал он военного человека — отставного или беглого, не предполагая, конечно, что перед ним целый майор.
— Хочу вашу лодку купить. — И тут же назвал предлагаемую цену — даже и по сибирской дешевизне невысокую. Впрочем, дороже, коль скоро лед должен был появиться на реках, сейчас все равно никто бы не дал.
— Идет, — ответил Петр, не торгуясь.
— Ну я вижу, ты решаешь все быстро. Это мне по нраву. Эй, Васька, давай деньги и сладь купчую! — махнул Попов приказчику.
— Тебя как зовут, человек? — вновь обратился он к Петру.
— Петр, — ответил он спокойно, так как в паспортах поменяны были только фамилии.
— Сказывал Васька, что обдорские вы?
— Точно так, с обских низовий.
— Не беглые? Паспорта у вас в порядке?
— Точно так, твоя милость, — ответил Ломоносов, уверенно глядя в глаза Попову.
— Так. И куда путь держите?
— Заработку ищем. Хотим к торговлишке кяхтинской пристроиться. Люди мы честные, работящие.
— И есть с чем?
— Капиталов ищще нету.
— Ну, так я вижу, рожи у вас честные, а потому предлагаю: мне двенадцать еще человек нужны с приказчиком, товар на Кяхту везти. От разбойничков беречь. И матросами на судне на Байкале поработать — там людей недостача. Оплата сдельная. Ну, решаешь?