Дела эльфийские, проблемы некромантские
Шрифт:
— Эльфы? — пророкотал оборотень. — Интересно, где ж ты умудрился их достать?
— Это было непросто, господин, но я уверен, вы оцените по достоинству мои усилия, поэтому…
— Заткнись. — Тяжелый взгляд устремился на меня. — Этот буйный, что ли?
— Насколько я понял, он наемник, возможно, работал на двух других. Мы не знаем, насколько он опытен, поэтому соблюдаем разумные меры предосторожности.
Лев оглядел Саэла, скорчившись и пробормотав «староват», затем Гила.
— Этот наполовину наш.
— Да, поэтому давайте меня отпустим, — тут же внес свою лепту полуэльф.
Владелец
— Из какого рода твой отец?
— Да он как-то забыл представиться, прежде чем зажал мою мамочку на сеновале, а после оно вроде как и не имело особого значения, потому с рассветом искать уже было некого.
Лев удовлетворенно кивнул, а Гил понурился, сообразив, что следовало придумать слезную историю про внебрачного сына правителя Варсака.
— За первого темного дам четверную цену. За старика и полукровку двойную, не обессудь.
Работорговец скривился, что-то прикидывая, затем удовлетворенно кивнул.
— У кого из них были амулеты? Мой маг посмотрит.
Несколько моряков ткнули в мою сторону.
Человек приблизился, я затаил дыхание.
— И это вы называете ценными амулетами? — спустя пару ударов сердца возмутился маг. — Медальон без магии со второсортными рубинами и эльфийскую побрякушку, которую никто, кроме эльфов, все равно носить не может?
Я едва сдержал облегченный выдох.
— Но у него же был еще один! Камнями весь усыпанный! — возмутился один из мужчин.
— Был, да сплыл. — Я гадко ухмыльнулся и подмигнул Сычу, крутившемуся около хозяина. Вот тебе за «ласковый» прием. Взгляды всех присутствующих обратились на парнишку. Тот вытаращил глаза от ужаса и затряс головой:
— Это не я! Брешет он!
— Сами разбирайтесь, — буркнул лев, протягивая владельцу корабля кошель с деньгами. — Отведите их в клеть.
Нас спустили по трапу и запихнули в стоящую у него клетку на колесах, прикрепленную к карете с каким-то вычурным гербом.
Что ж, радует только одно: на корабле сейчас будет большая драка, где все друг другу набьют морды.
Я оглянулся на спутников. Саэл, кажется, до сих пор не понимал, как то, что происходит, могло случиться с ним и моим королевским высочеством, а Гил скорбно смотрел в пустоту.
— Ну как? — наконец изрек он. — Как такой замечательный я могу стоить в два раза меньше какого-то оборванного буйного эльфийского принца?
Я невольно усмехнулся. Умеет же он разрядить обстановку.
— Эй, великий знаток варсакской культуры, расскажи хоть, чего нам теперь ожидать от твоих родственничков.
Полуоборотень приободрился от осознания собственной значимости и с видом академического старичка с полувековым опытом преподавания изрек:
— Большинство рабов продаются либо в качестве домашних слуг, либо крупным землевладельцам на их плантации. Дешевле купить раба, которому потом до самой смерти не надо платить, чем выслушивать жалобы вольнонаемных на несоблюдение условий труда и сроков контракта. Самыми дорогими считаются девушки-наложницы и… — Гил вдруг замолк и уставился на меня широко открытыми глазами.
Чуется мне здесь подвох.
— Продолжай уж. Хуже все равно не будет. Некуда.
— Оборотни очень любят Арены. Там рабов заставляют сражаться или друг с другом, или со специально обученными зверьми на потеху публике. Они любят кровь. Воина редко удается взять в плен, да еще и эльфа…
В глазах Саэла мелькнул дикий ужас, даже сам Гил выглядел на редкость взволнованным.
— Да мне сам хрисс не страшен, — утешил их я. И усмехнулся, вспомнив наши с Полли приключения в Квирине.
Мы замолчали. И под мерный перестук колес по булыжникам начало приходить осознание того, что на этот раз все гораздо серьезнее и выпутаться с шутками и прибаутками, как, например, когда мы удирали от Псов, не получится. Варсак — единственное из известных мне государств, где испокон веков царит особый порядок. Просто так не въедешь и не выедешь. Все иностранцы обязаны иметь при себе эрлу — медный заговоренный медальон, который невозможно подделать. А получают его исключительно после длительной, порой многодневной и даже многонедельной, беседы с одним из стражей границы. Без эрлы любой необоротень может быть незамедлительно схвачен и впоследствии казнен. Постоянно проживая на территории Варсака, как тот маг, представители иных рас должны носить отличительные знаки, говорящие об их статусе. Так что, если вообразить, что нам выдастся возможность слинять, покинуть Варсак в статусе беглого раба — это вам не стащить карты из неохраняемой башни (карты я, кстати, после некоторого размышления отправил тогда Мефисто Фелю из ближайшей кошачьей резиденции; мне они точно не нужны, а предсказателю могут и пригодиться), а если нас еще и разделят…
Совершенно очевидно, что из клетки мы никуда не денемся. Я посмотрел на Гила. Полуоборотень нахохлился, став на самом деле похожим на какую-то птицу. Можно, конечно, послать его за подмогой. Но, во-первых, непонятно за какой, а во-вторых, даже если искомую подмогу он и найдет, где она будет искать нас с Саэлом — вот это вопрос.
— Dan’elle, — прорезался темный. Я вновь одарил его гневным взглядом, который на этот раз он проигнорировал. — Я считаю, что в данной ситуации мы просто обязаны дать о себе знать, как только увидим какого-либо эльфа.
— А я считаю, что нам лучше не паниковать раньше времени. Оборотням глубоко наплевать на эльфийскую политику. И если ты сейчас дашь им знать, что они, оказывается, взяли в рабство эльфийского принца, то все может обернуться еще хуже. И сколько можно повторять — прекрати называть меня Dan’elle! — Унять раздражение в голосе мне не удалось.
Саэл огорченно опустил голову, а я постарался успокоиться. В конце концов, он же не виноват, что он такой. Большую часть своей жизни он прожил в святом убеждении, что темные эльфы — верные слуги светлых. Быть слугой и следовать правилам для Саэла так же естественно, как для меня все делать по-своему. Просто потому, что его учили подчиняться, а меня учили отстаивать свое мнение и не рассчитывать ни на кого, кроме себя.