Дела эльфийские, проблемы некромантские
Шрифт:
Мы больше не произнесли ни слова до того момента, когда карета остановилась. Богатый район как пить дать. Куда ни глянь — виллы и дворцы зажиточных варсакцев. Архитектура резко отличалась от эльфийской. Вилейская знать предпочитала изысканную простоту и утонченность, а лучшим украшением дома считался сад. Оборотни же, как оказалось, во вкусах были больше схожи с людьми — массивные дома с большим количеством резьбы и местами даже позолоты, тяжелые литые ворота, каменные изгороди в полтора человеческих роста, массивные статуи на входе.
Оборотень выбрался из кареты, подошел к нашей клетке и снова обвел нас мрачным взглядом.
— Ты! — Когтистый палец указал на меня. — На выход, и без шуточек. —
Саэл напрягся, как и Гил. Я улыбнулся им, пытаясь подбодрить, хоть сам особого воодушевления не испытывал, и выбрался из повозки. Меня заставили повернуться спиной и вдавили в клеть, чтобы надеть кандалы, дернули назад, разворачивая лицом к воротам, у которых и правда переминалась с ноги на ногу парочка молодых охранников, а затем толкнули, заставляя идти.
Я обернулся напоследок и заметил, что полуэльф смотрит мне вслед с совершенно непривычной на его физиономии отчаянной растерянностью.
В воротах меня встречал седой воин. Безоружный и очень старый, но по развороту плеч, позе и — особенно — взгляду было видно, что этот оборотень привык бороться за свою жизнь и в каждом новом встречном видел в первую очередь желающего ее отнять. Я считал себя более чем неплохим бойцом, но, глядя на него, понимал, что связываться с таким воином я еще определенно не дорос. Будь я оборотнем или хотя бы знатоком варсакской культуры, рисунки на его лице и руках могли бы мне рассказать, почему этот старик стал таким и даже, возможно, чего от него ожидать. Но мне оставалось только присматриваться и по возможности не давать повода для того, чтобы присматривались ко мне. За спиной послышался грохот — отъехала карета. Осознав, что это увозят в неизвестном направлении моих спутников, я внутренне поежился. Хоть и началось мое путешествие в гордом одиночестве, теперь от этого одиночества веяло какой-то безнадежностью.
— Новый раб для господина, — отрапортовал один из моих конвоиров.
— А то без тебя не вижу, — хмыкнул седой и коротко взглянул мне в глаза. — Следуй за мной. Без глупостей.
Что-что, а глупости я пока что делать был не намерен.
Естественно, в дом меня не потащили. Мы обошли его по кругу и попали на огромный задний двор, окруженный несколькими богато украшенными трибунами и больше похожий на… арену. Гил оказался прав. На противоположном конце двора была небольшая постройка — приземистое здание с зарешеченными окнами, куда мы и направились. У входа опять же дежурили два охранника, при нашем появлении отставившие в сторону деревянные плошки с едой и вытянувшиеся по струнке. После короткого кивка моего сопровождающего они вернулись к прерванному занятию, бросая на меня любопытные взгляды.
Помещение больше всего напоминало тюрьму — ряд одинаковых крепких дубовых дверей с массивными железными засовами и окошечками для просовывания пищи, грубые каменные стены. Старик открыл одну из дверей и пропустил меня вперед.
Я оказался в относительно просторной комнатушке. Здесь сходство с тюремной камерой заканчивалось. Вместо соломенного тюфяка и дыры в полу для справления нужды я увидел вдоль одной стены застеленную кровать, в изголовье рукомойник с кувшином воды и полотенцем на крючке, напротив окна стол со стулом. Вышеупомянутая дырка тоже наличествовала, но в отдельном углу и была заботливо прикрыта дощечкой.
— Ты на удивление молчалив и спокоен, — одобрительно произнес оборотень. — Не немой ли случаем?
Я покачал головой.
— Меня зовут Гринвальд, я начальник стражи господина
Да тут практически полный пансион! И накормят, и потренируют, и развлекут, чем смогут. Прелесть какая. Правда, взамен кто-то попытается сломать мне шею, но это мелочи. Я снова отрицательно тряхнул головой. Вопрос был только один: как свалить отсюда и побыстрее?
— Как знаешь. Если появятся, не стесняйся, задавай, мы ж не звери какие. — Он осклабился, довольный собственной шуткой. — Как тебя звать-то?
— Это имеет значение? — О себе мне распространяться хотелось меньше всего.
— В общем-то, нет. После пары боев все равно кличку прилепят, если продержишься, конечно. Отдыхай пока, еду сейчас принесут. Я вернусь через пару весок. А теперь повернись и не дергайся лишний раз.
Я подчинился, клацнул замок — с меня сняли оковы. Спустя несколько ударов сердца захлопнулась дверь и задвинулся засов.
Добро пожаловать в мир раба.
Еду принесли быстро. В деревянной чашке рис с кусочками мяса и овощами, ломоть хлеба. Судя по всему, та же пища, что подавалась и охранникам.
Я поел и завалился на кровать, однако сон не шел. Ворочаясь в постели без особого результата, я так и сяк прокручивал в голове ситуацию. Получалось, что на данный момент она безвыходная, и это раздражало. Во-первых, познакомившись с этим Гринвальдом, шансы на побег я стал расценивать как весьма призрачные. Во-вторых, даже если допустить, что мне удастся бежать… Один я, может, и выбрался бы из страны, но надо сначала разыскать Саэла с Гилом, а будучи беглым рабом, скрывающимся ото всех и вся, сделать это, подозреваю, непросто. Нужна была помощь извне… но чья? Надеяться, что на трибунах каким-то чудом окажется эльф, знающий меня в лицо? Он, конечно же, тут же поверит своим глазам и потребует освободить эльфийское высочество, после чего оборотни нальют ему валерьянки и опохмелина, а меня прикопают где-нибудь под кустом…
Даже если найти способ сообщить Велу о моих проблемах, это сейчас еще опаснее, особенно учитывая, что я не уверен, жив ли братишка. Локсли может быть под наблюдением, Никтаэль где-то на трактах с братцем Полли, а больше у меня никого и…
Полли. Уверен, сообщи я ей, что мне нужна помощь, демоница примчалась бы хоть на край света, да только у меня не было никакого желания подвергать ее такой опасности. Впрочем, вдруг у нее в Академии завелось хотя бы несколько магических друзей…
В коридоре послышались шаги. Отодвинулся засов.
— На выход, — скомандовал Гринвальд.
Я нехотя поднялся.
— Железки доставать или ты по-прежнему будешь проявлять чудеса благоразумия… — ответом ему был неопределенный кивок. — …и молчаливости? На тебя придет посмотреть твой господин. Эльф впервые в его коллекции.
Я польщен, сейчас расплачусь.
Меня вывели во двор. Да… поглазеть пришел не только господин. В сопровождении жены и пары приближенных он восседал на центральной трибуне под золотистым балдахином, а возле дома столпилась челядь, которую никто, конечно, не приглашал, но и прогонять не спешил, потому что живого раба-эльфа увидеть хотелось всем.