Дела семейные
Шрифт:
— Да замолчи ты! — взвилась Куми.
За ее спиной Джал жестами пытался унять Эдуля. Он тоже нервничал в то утро, но его беспокоило предстоящее поднятие балки.
— А может, такой вариант: «Чу, мастер «умелые руки» грядет, сла-авсься, обновленный потолок!»
Джал почти отчаялся установить мир, когда позвонили в дверь и Куми пошла открывать. Джалу не нравилось, что Эдуль дразнит сестру, он-то понимал, что с ней происходит в этот день, но Эдулю ведь не втолкуешь!
Из коридора
— Это, наверное, они. Грузчики из продуктового! — крикнул вслед ему Эдуль.
— Они, — подтвердила Куми, — я пытаюсь объяснить им, что сейчас только девять часов, а ты их звал к одиннадцати.
— Давай я с ними объяснюсь. Я гораздо лучше тебя говорю по-маратхски.
Эдуль начал с выговора:
— Зачем твоя приходить рано, ту ми лок айкат хэ? Сейчас время сколько?
Исчерпав на этом свой маратхский, Эдуль перешел на дикую смесь хинди, гуджерати и английского — с редкими вкраплениями всплывавших в памяти маратхских слов.
— Асала-касала карте! Моя твоя сказать: элевен о клок. Абхи джао– уходите в продуктовый, попозже ваписао, назад приходите.
Грузчики объяснили, что сегодня праздник Иссы — пророка и их магазин закрыт, а они готовы работать, делать, что господин прикажет.
Эдуль не возражал, но Куми требовала отослать рабочих.
— Не хочу, чтобы они без толку крутились в доме!
Эдуль отвел ее в сторонку:
— Отсылать их рискованно, а вдруг они найдут себе другую работу и больше не вернутся? Тогда нарушится весь план ремонта.
Перекладины уже больше недели лежали в коридоре под фамильными портретами, доводя до безумия Куми, постоянно спотыкавшуюся об эти железяки.
Рабочим было позволено остаться.
— Но никаких сверхурочных! — предупредил Эдуль.
— Нам лишнего не нужно! Вот за глоточек чаю большое спасибо скажем.
— Ну и хамы, — возмутилась Куми. — Что у меня здесь, чайная, что ли?
Эдуль упросил ее поставить чайник — сегодня же Рождество, уговаривал он Куми, давай смотреть на них как на двух волхвов, которые пришли поклониться твоему новому потолку… И в заключение пообещал больше не петь, если Куми сделает чай.
Но пока Куми возилась на кухне, Эдуль все-таки пропел еще куплет грузчикам, усевшимся на пол, скрестив ноги. Те внимательно слушали, не понимая ни слова, и наградили певца громкими аплодисментами.
Джал давно присматривался к грузчикам, лица которых казались ему знакомыми. И вспомнил — та же пара, это они внесли папу домой, когда он упал в канаву и ногу себе повредил!
— Беспокоит меня это, Эдуль, — сказал он. —
— Не волнуйся, Джал, сынок. Они мне нужны только как грубая сила. А умение и планирование — это твой покорный слуга.
Подали чай — в жестяных кружках для рабочих и в нормальных фарфоровых чашках с блюдцами для Эдуля, который пил с наслаждением, громко прихлюпывая.
После чаепития Эдуль увел свою бригаду в комнату Наримана. Часа два, судя по звукам, бригада, подбадривая друг друга, расставляла в нужных местах опоры, готовясь к поднятию балки.
К полудню подпорки, скобы и прочее были на местах. Джал с тревогой осматривал их; чтобы успокоить его, Эдуль продемонстрировал их прочность, пнув подпорку ногой и навалившись на нее плечом.
Джал закрыл лицо руками, почти уверенный, что все рухнет; но нет, устояло.
— А дальше что? — спросил он.
— Самое главное.
Эдуль повел бригаду в коридор к стальной перекладине.
— Давай, Ганпат, — распорядился он, указывая на один конец перекладины. — А ты чего смотришь, — обратился он к другому, — хатх лагао,берись с этой стороны, Ганпат.
— Их одинаково зовут? — удивился Джал.
— Я их всех зову Ганпатами, — ухмыльнулся Эдуль.
Втроем они взялись за длинную штуковину из темной стали, чтобы перенести в комнату Наримана. Но в узком коридоре пришлось маневрировать — перекладину то подавали вперед, то оттаскивали назад под нервические выкрики Эдуля.
— Туда, я сказал, а не сюда, сунта хэ къя,что, не слышишь? Садантер,идиот, думать надо!
Наконец, запыхавшись, бригада положила перекладину в комнате под тем местом на потолке, где ей предстояло разместиться на высоте в двенадцать футов от пола.
— О’кей, отлично. — Эдуль вытер пот со лба и повернулся к Джалу и Куми. — Теперь прошу вас обоих выйти из комнаты. Освободить пространство.
Правда, им было разрешено наблюдать за процессом из коридора.
Еще раз проверив каждую опору и скобу, Эдуль отступил в сторону и приказал начинать. Затаив дыхание, Джал и Куми следили, как перекладина поднимается на четыре фута и останавливается…
Рабочие отдышались и полезли на стремянки, чтобы поднять перекладину на восемь футов, что оказалось труднее, чем поднимать ее с пола, хоть Эдуль и закрепил стремянки, чтобы не шатались.
Стоя на четвертой ступеньке, рабочие успешно подняли перекладину на высоту плеч, но, укладывая ее на опоры, один рабочий покачнулся, и его конец перекладины не попал к держатель.