Дела забытые
Шрифт:
Подол моего пальто оказался совершенно забрызган грязью после вчерашнего инцидента. Я сначала даже обрадовалась этому, потому что решила, что не смогу теперь никуда поехать. Но потом поняла, что Полина вряд ли сочтет мои аргументы убедительными, и решила надеть что-нибудь из ее вещей.
Конечно, пальто можно было застирать. Но пока оно высохнет… Лучше я его здесь оставлю, умница-Полина постирает его сама (кстати, зашьет и дырку под рукавом, а то уже неудобно так ходить. Нет, ходить можно, но только нужно постоянно помнить о том, что нельзя поднимать руку, а я как раз об этом часто забывала, и получалось не очень красиво), а я потом заберу пальто.
Полинина кожаная куртка висела в коридоре. Сегодня, сунувшись на балкон, я убедилась, что стало еще холоднее, и сестра надела теплый кожаный плащ на меху, но мне эта куртка вполне сойдет. И ботиночки Полинины заодно надену. Зимние. Пусть мне лучше жарко будет, не околевать же теперь в туфлях? К тому же их тоже помыть не мешает.
Экипировавшись в Полинину одежду, я выскочила из дома и отправилась в отделение.
Миша Соколов, увидев меня, встал из-за стола, потом снова сел, затем вскочил, подошел и долго тряс мою руку.
– Здравствуйте, Миша, – смущаясь, проговорила я. – Очень рада вас видеть. А у меня к вам дело.
– Я вас слушаю, – сразу же ответил Миша.
– Понимаете, Полина просила узнать у вас все обстоятельства дела Пилецкого…
– Господи, Полина! Я же уже водил ее в архив! Она обещала мне сообщить в обмен на это какую-то полезную информацию, а сама так ничего и не сообщила!
– Так вот это и есть полезная информация! Насчет Пилецкого! Полина почти уверена, что происшествие с Жорой – следствие того, что он занимался этим делом! Ведь это было единственное дело, которым он занимался в последнее время, так?
Миша недоверчиво посмотрел на меня.
– Но что такого мог откопать Жора, чтобы в него за это стрелять? Не шпагу же он нашел? Она наверняка давным-давно за границей?
– А вдруг он понял, кто преступник? И преступник это понял?
– Ну не знаю, – неуверенно сказал Миша и промямлил дальше. – Дело я могу принести сюда, если вы хотите…
– Очень хочу! – обрадовалась я.
Миша вышел из кабинета. Я сидела и смотрела в окно. Тут дверь открылась, и в кабинет просунулась рыжая голова.
– Привет! – улыбнулся мне ее обладатель. – Как ты?
– Привет! – откликнулась я Леониду Комарову, хотя не помнила, чтобы мы с ним переходили на «ты». – Нормально.
– А где Михаил?
– Он скоро придет, – уклончиво ответила я.
– Ладно, я потом загляну, – он исчез.
Вскоре вернулся Миша с папкой в руках.
– Вот, – сказал он, усаживаясь на стул. – Готовилась выставка в городском музее…
– Это я уже знаю, – перебила я его. – Украли шпагу, убили директора этой же шпагой, шпагу не нашли, равно как и преступника.
– Тогда что вас интересует? – удивился Миша.
– Дело я, конечно, просмотрю, но меня интересует, что конкретно по нему узнал Жора?
– А я откуда знаю? – удивился Миша. – Он со мной не делился!
– Но, может быть, у него сохранились какие-то личные записи по этому делу? В кабинете? Может, по ним можно что-то понять? Не сидеть же просто так!
– А мы и не сидим просто так! – выпрямился Миша. – Мы уже много версий отработали!
– Хорошо, хорошо, я не спорю! Но все-таки давайте посмотрим у него в кабинете, а?
– Ну… – Миша заколебался.
– Да чего вы волнуетесь? – подбодрила я его. – Никто ничего не узнает! Мало ли я кто! Может, свидетель! И вы меня на допрос ведете! Если уж Жора любовниц в кабинет таскал…
Миша залился густой краской. Потом решительно встал.
– Пойдемте! – он повел меня к Жориному кабинету.
У дверей он оглянулся, быстро открыл замок и проскользнул внутрь, втаскивая меня за собой. Потом закрыл дверь.
– Понимаете, – сказал он шепотом. – Вообще-то Димыч у нас не зверствует. И смотрит сквозь пальцы на то, что посторонние в кабинетах. Знает, что мы работу хорошо выполняем. Просто разными методами. Иногда и с женщиной можно в кабинете, если это поможет ее расколоть… Правда, – Миша совсем покраснел и понизил голос, – я так никогда не делал. Но Жоре виднее – он у нас просто ас в ментовском деле!
В каком деле Жора ас, мне было известно гораздо лучше. Но если Миша верит в то, что все женщины в Жорином кабинете необходимы для раскрытия преступления – пусть остается при своем заблуждении.
– Просто сейчас с этими проверками все с ног сбились! – как-то виновато продолжал Миша. – Постоянно всякие комиссии приезжают… Депутат этот, Андреев, так уж мечтает в губернаторское кресло попасть, что из кожи вон лезет! Вот и посылает всякие комиссии постоянно…
– Ладно, Миша, давайте лучше посмотрим, что тут у Жоры в столе! – остановила я его.
– Давайте! – согласился он. – Хотя мы уже смотрели. Ничего интересного…
Я выдвинула ящики стола и стала в них рыться. Действительно, ничего интересного. Бумаги, дела, справки, отчеты… Полупустая пачка сигарет «Бонд». Какой-то блокнотик. Я взяла его в руки.
В блокнотик была вложена фотография Полины. Это мне очень понравилось, я даже чуть не прослезилась.
Я пролистала блокнот. Телефоны, телефоны… Напротив них – имена, преимущественно женские. Ничего важного.
Остальные ящики стола также ничем не порадовали.
– Я же говорил, – развел руками Миша.
– Н-да… – задумчиво проговорила я, перебирая бумаги. – А это что? – вдруг спросила я, увидев небольшой листочек бумаги с надписью, сделанной красными чернилами. – И лежит на самом дне?
– Да это прост чей-то телефон, – сказал Миша, беря у меня листочек. – Просто телефон и все.
– Да, но почему он лежит отдельно? – осторожно спросила я. – Все телефоны у Жоры записаны в блокнот, а этот – на листочек. И красными чернилами…
– Ну, просто не было под рукой блокнота, вот и записал наспех на листок, что тут такого? – начал раздражаться Миша.