Делай что должно
Шрифт:
– Думала, сучка, я тебя не узнаю?
– громко, на всю залу произнес бард.
– Уж и не знаю, как ты от жугличей смоталась, но от Мелиандра Красило не уйдешь. Мелиандр Красило обид не забывает!… - было видно, что менестрель пьян почти в стельку. Он схватил Ольгу за рукав, та, взвизгнув, вскочила на ноги, пытаясь вырваться.
Тилос рванулся вперед в тот же момент, когда Мелиандр, уронив на пол лютню, взмахнул ножом. Ольга, отступив чуть в сторону, блокировала руку нападающего, так что та лишь скользнула по ее предплечью, слегка зацепив острием ножа одежду. В тот же момент кулак другой ее руки с силой ударил барда в лицо, разбив ему нос. Тот взвыл, а девушка, продолжая движение, поймала руку с ножом в скрещенные запястья, резко перебросила ее на другую сторону, так что Мелиандр оказался согнутым в три погибели, вытянув вооруженную руку назад и вбок, перехватила его за кисть и обрушила ребро другой ладони на локтевой сустав. В этот же момент колено подоспевшего Тилоса с силой врезалось в лицо незадачливого хулигана.
Все это заняло не больше двух ударов сердца. Тело барда с согнутой в локте в неправильную сторону рукой мешком рухнуло на пол. Секунду Ольга тупо смотрела на него, а потом, в голос разрыдавшись, бросилась к Тилосу и прижалась к нему, скрыв лицо у него на груди.
– Ну что ты, доча… - растерянно бормотал он, похлопывая ее по спине и с глупым видом оглядываясь по сторонам на глазеющих на них людей.
– Все хорошо, не бойся…
Заграт в очередной раз про себя восхитился Серым Князем. Это надо же - даже сейчас не выйти из роли! Но рвать когти отсюда все равно придется, и чем быстрее, тем лучше.
– Сильна девка… - пробасил кто-то из сидящих рядом.
– А этот-то откуда взялся? Его сегодня, кажись, уже выкидывали.
– Точно, - поддержал другой.
– Я сейчас до ветру выходил, так он под забором валялся, в дупель пьяный. Протрезвел, видать. Ну, теперь он не скоро на людей бросаться начнет.
– Хей, - удивился третий.
– А ведь я этих молодчиков знаю. Это ж их приметы сегодня днем по кабакам читали. Мол, найти и задержать. Вознаграждение, типа, такое, что мало не покажется.
– Ты не прав, уважаемый, - холодно сказал ему Тилос. Заграт покрепче взялся за посох и начал осторожно его пробуждать. С этими олухами справиться не проблема, но не приведи предки они стражу кликнуть успеют… - Мы только сегодня в город приехали. Потом, нас трое, а на площади про пятерых читали. Я - купец…
– Купец из темного леса!
– прервал его наблюдательный.
– Вяжи их, ребята, потом разберемся!
С дружным ревом человек десять разом бросились на Отряд. С треском лопнула колдовская вспышка, и поимщики с обиженным криками посыпались на пол, сшибая скамьи и зажимая опаленные глаза руками.
– Бежим!
– рявкнул орк, подхватывая мешки и бросаясь к выходу, по пути с удовольствием отдавив каблуком руку не в меру бдительному выпивохе. Краем глаза он заметил, что Тилос движется за ним, почти волоча по полу ничего не соображающую и тоже, кажется, ослепленную Ольгу. Надо будет сигнал перед вспышкой придумать, запоздало подумал он. Чего же это своих-то лупить…
Холодный ветер и дождь ударили в лицо, заставив Заграта захлебнуться собственным дыханием. На мгновение, пока глаза привыкали к темноте, он замер на пороге, и тут же полетел кувырком, сбитый с ног выскочившим следом Тилосом.
– Прикрой Ольгу!
– рявкнул тот.
– Я в конюшню!
Вскоре троица во весь опор неслась по темной улице. По счастью, нерадивый конюх успел расседлать лишь одного коня, и теперь Тилос сидел по-жугличски, прямо на крупе коня, почти поджав под себя пятки. Полуобморочная девушка болталась в седле похуже шамана, лишь чудом не сваливаясь на землю. Сзади раздавались крики, били в железный гонг, вызывая стражу.
– Куда сейчас?
– задыхаясь от встречного ветра, крикнул Заграт.
– Прятаться надо, пока на хвост не сели!
– Уходим из города!
– гаркнул в ответ Тилос.
– К утру его оцепят стражей, мышь не проскользнет! Мы не можем прятаться вечно!
– А корабль?
– В жопу корабль! Гавани будут охранять в первую голову! Всем капитанам еще до утра доставят наши приметы! А до Золотой Бухты всего четыре дня верхами! За мной!
Грязно выругавшись, Каол вышел на середину дороги и тщательно прицелился. До того несколько мучительных секунд посланник растерянно смотрел, как троица, вскарабкавшись на коней, выбирается за ворота. В последний момент он заметил выскользнувшую из трактира фигуру барда с неестественно торчащей в сторону рукой и проглотил почти сорвавшуюся с языка команду стрелять. Бард четко просигналил: не трогать!
– и тут же исчез в темноте. Но нет, Тилос не уйдет в любом случае. Насчет него строгих приказов не было.
Сглотнув горькую от ночного зелья слюну, он затаил дыхание и плавно потянул за спуск арбалета. В тот же миг руку сильно ударило снизу, и отравленный болт ушел в черное небо навстречу дождю. Яростно захрипев, Каол повернулся к обидчику и еле сдержал нацеленный тому в лицо приклад. Окаянный Мелиандр Красило, хрипло дыша, вцепился посланнику в одежду левой рукой. Правая безжизненно болталась вдоль тела.
– Придурок… - невнятно сказал бард сквозь расквашенные губы.
– Тебе же ясно сказали - не стрелять без сигнала. Забыл?
Каол Трейн с силой толкнул его в грудь, переступил через барахтающееся в грязи тело и пару раз мигнул фонарем. Страшно хотелось кого-нибудь убить, и посланник надеялся, что этот кто-нибудь попадет ему под руку еще до рассвета.
Мокрый ветер хлестал в лицо Серого Князя и его спутников, когда они, с налету смяв вялую по ночному времени заставу, вырвались из Талазены. Сзади били гонги, зажигались сонные огни в домах ничего не понимающих обывателей, а они неслись по мокрой глинистой дороге, и лишь Белая Звезда следила за ними во тьме сквозь рваные прорехи в тучах. И лес уже несся по сторонам дороги, и лишь однажды над ухом свистнуло что-то вроде стрелы…
Утро застало их на поляне в трех десятках верст к северу от города. За ночь тучи рассеялись. Первые лучи солнца коснулись стоящего на четвереньках Заграта, старавшегося не думать, как это выглядит со стороны. Теплые ладони Ольги скользили по внутренней стороне его ляжек, и страшная, на пределе терпения, боль постепенно уходила.
– Вы же на волках ездите, - задумчиво сказала Ольга, вставая, наконец, на ноги и отряхивая колени.
– Ты же привычный. Как ты умудрился седлом-то кожу до мяса содрать?