Делай что должно
Шрифт:
– Хватит каркать, ворона!
– гаркнул на нее Заграт.
– И без тебя тошно!
– Шаман сидел на земле рядом с трупом волка. Он бесстрастно смотрел куда-то вдаль, и лишь дрожащие пальцы, перебирающие шерсть мертвого зверя, выдавали его чувства. Волчок лежал поодаль, равнодушно вывалив язык и тяжело дыша, а кабан копошился под могучим дубом, копаясь в земле и время от времени недовольно всхрюкивая.
– Не кричи на девочку, Заграт, - осуждающе сказал орку Хлаш. Руку ему перевязали оторванной от рубахи тряпкой, и он осторожно обследовал пальцами окрестности раны.
– Гром сделал то, что должен был сделать боевой волк - пожертвовал собой ради друга. Если бы не он, да не наш летун с приятелями, парня пришлось бы хоронить. Гром был хорошим волком, но всего лишь волком.
– Что ты понимаешь!
– окрысился на него Заграт.
– Сидел бы да помалкивал в тряпочку!
Из мглы неслышным шагом вынырнул Тилос.
– Вашу ругань за сотню шагов слышно, - спокойно сообщил он.
– Успокойтесь. Могло бы быть и хуже. Ольга, что с летуном?
Вытирая слезы, Ольга наклонилась над маленькой тряпичной подстилкой.
– Он тоже умер, - качнула она головой.
– Сердце не бьется. А я не умею лечить летунов. Они… они совсем другие, не люди и не лошади…
– Жаль, - вздохнул Тилос.
– Действительно, жаль, даже больше, чем Грома. Гром все-таки был всего лишь зверем, а летун…
– Что ты выяснил?
– сквозь стиснутые зубы спросил его Заграт.
– Что с разбойниками?
– Рядом их нет, - сочувственно взглянул на него Тилос.
– Прости, Заграт, я знаю, тебе тяжело. Не стоило мне так говорить.
– Забудь, - все так же сквозь зубы прорычал Заграт.
– Хлаш прав. Гром умер, спасая друга. Он дрался до конца. А этот малыш был с нами почти незнаком, и все же вернулся и помог в бою. Он не менее достоин слез, чем Гром.
– Орк задохнулся и на мгновение замолчал.
– Я спросил про бандитов.
– Следы нескольких человек ведут к западу. Там небольшой овраг, в котором укрыты лошади. Уцелевшие, видимо, ускакали, бросив оставшихся коней на произвол судьбы. По крайней мере, нам теперь есть на чем ехать.
– Скольких мы завалили?
– осведомился Хлаш.
– Двенадцать трупов, двое искалечены и без сознания, - подумав, сообщил Тилос.
– По крайней мере один из сбежавших сильно ранен - на земле и деревьях следы крови. Ушло человек пять-семь, как я прикинул, но могу и ошибаться.
– Где те, что без сознания?
– поднял на Тилоса ледяной взгляд шаман.
– Там, - коротко кивнул посланник.
– У раздвоенной березы.
Ни сказав больше ни слова, Заграт не спеша подобрал с земли испятнанный кровью кинжал, поднялся и скрылся за кустами. Сжавшись в комок, Ольга проводила его испуганным взглядом. Прочие даже не посмотрели в его сторону. Вскоре Заграт вернулся, присел на корточки рядом с мертвым Громом и несколько раз воткнул кинжал в землю, очищая от крови.
– Теперь четырнадцать мертвяков и ни одного раненого, - холодно сообщил он.
– Что дальше?
– Надо идти, - вздохнул Тилос.
– Мне не нравится это место. Возьмем лошадей, часть оставим себе, часть продадим в ближайшей деревне. Да, еще не забыть бы снять с трупов кольчуги и деньги, и то, и другое нам ох как пригодится. Вот только Теомир… Как он?
– Спит, - ответил вместо Ольги Телевар.
– Чудо, что череп не треснул. Если к утру не помрет, то жить будет.
– Не помрет, - рассеянно ответил Тилос, поигрывая кинжалом.
– Если к утру не оклемается, можете мне в ухо плюнуть. Тьфу ты, вот привязалась фразочка!
Ольга нежно прикрыла трупик летуна ладонью. Слезы уже не текли. Она чувствовала себя как-то иначе, незнакомо. Хотелось не плакать, а убивать. Девушка вспомнила пьянящее чувство боя, лопающуюся под невидимыми пальцами Силы и расходящуюся под клинком плоть врага и вцепилась зубами в рукав. Что же это со мной происходит, в панике подумала она. Я же не такая, я же распоротый бок лошади без тошноты видеть не могла, а уж зашить - и подавно, а тут - люди! Ой, мамочка… Тельце зверька слегка вздрогнуло. Ольга отдернула руку и в ужасе уставилась на него. Злобный Ых приоткрыл глаза и слабо шевельнул ухом.
– Он жив!
– вне себя от счастья воскликнула Ольга.
– Смотрите, он жив!
– Он осторожно подхватила Ыха на ладони и вытянула их вперед, демонстрируя остальным.
– Конечно, жив, - меланхолично согласился Тилос.
– Я же и говорю - к утру… Кто жив?
– Он вскочил на ноги и быстро подошел к Ольге.
– Надо же… Ну-ка, водички ему!
– Он окунул в котелок палец и осторожно капнул водой в рот Ыху. Тот жадно сглотнул и опять приоткрыл пасть.
Вскоре зверек почти пришел в себя. Он сразу же вскарабкался по Ольгиной рубахе до самого плеча и повис вниз головой, закрыв глаза.
– Пусть поспит, - облегченно вздохнул Тилос.
– Онка, голова твоя садовая, почему ты решила, что он мертв?
– Ну… - замялась Ольга.
– Сердце я не почувствовала… и вообще, Сила сквозь него свободно текла, не задерживалась…
– Сама же сказала, что он другой, - покачал головой Заграт.
– И сердечко у него такое маленькое, что немудрено промахнуться. Ох ты, паникерша… - Его пальцы бессознательно перебирали шерсть волка.
– Заграт, - мягко сказал ему Хлаш.
– Гром мертв. Его надо похоронить.
– Зачем?
– поднял на него невидящий взгляд орк.
– Какая разница, съедят его могильные черви или вороны? Трупу все равно, так или иначе он вернется обратно в мир, породивший его. Делайте как знаете…
Волчок, до того тихо лежащий в стороне, медленно встал, подошел к Грому и ткнулся в него носом. Странно фыркнул и тщательно обнюхал, обойдя со всех сторон. Все настороженно наблюдали за ним. Волчок чихнул, развернулся и равнодушно затрусил прочь. За ним ушел и кабан.
– Странный он какой-то, - почесал в затылке Телевар.
– Никогда не видел, чтобы волки себя так вели.