Делец включается в игру

Хрусталев Игорь

Я едва не потерял из виду Завадского – так именовался сутулый. В данную минуту представитель местного мелко-среднего бизнеса уже направлялся к выходу. Его бережно вели под руки недовольные охранники. В их задачу входило транспортировать упившегося посетителя за порог, а там пусть добирается как знает.

«Интересно, входит ли в пакет прав почетного гостя транспортировка бесчувственного тела домой за счет заведения? – мелькнула у меня мысль. – Если нет, надо посоветовать внести в протокол».

Завадский стоял,

держась за дверь и прочищал легкие северо-восточным ветерком. Мысли его сейчас наверняка были в таком же беспорядке, как и кудри на голове. Я машинально пощупал свою тонзурку и остановился неподалеку от входа, достав телефон.

Когда я чуть повернул голову, меня ждало любопытное открытие – Денис по-прежнему оставался на своем наблюдательном пункте все то время, пока я прихлебывал винцо и пас спорящих выпивох в ресторане.

Теперь юноша с иронией смотрел на пьяного Завадского, который медленно, по стеночке, стал продвигаться куда-то влево.

Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, Денис встал, отряхнул джинсы и, заметив, что я смотрю в том же направлении, что и он, презрительно хмыкнул.

– Дойдет? – кивнул я на выписывающего кренделя Завадского.

– А как же! – с готовностью ответил Денис. – Тут идти-то два квартала.

– Откуда у тебя такие точные сведения? – поинтересовался я.

Денис посмотрел на меня, словно на идиота и, пожав плечами, ответил:

– Так этой мой отец.

– Ах вот как, – пробормотал я. – Прошу прощения. Хотя, собственно, за что? С кем не бывает, правда? А если и бывает, то сын за отца…

– Вообще-то мы мало пьем, – серьезно сказал Денис. Обычно так говорят строгие мамы о своих нашкодивших чадах. – А здесь старик вообще чуть ли не в первый раз – тут же клубная система.

– То есть, твой отец пришел сюда с кем-то, – уточнил я.

– Ну да, – кивнул Денис. – Вот и нажрался в свинью. Черт, жаль тачки нет. Отец классно водит, даже когда на рогах.

– У Завадского нет своей машины? – слегка удивился я. – Это что, принцип?

– Какой там принцип, – отмахнулся Денис. – Позавчера бээмвуху сожгли прям перед домом. И вообще у него в последнее время проблемы.

– Бээмвэшку, говоришь? – повторил я, вспоминая его спор с Артамоновым.

– Не бээмвэшку, а бээмвуху, – зачем-то поправил меня Денис. – Все, мне пора, чао.

– Постой, – окликнул я его, видя, что парень направляется в сторону, противоположную траектории движения Завадского-старшего. – Ты что, предка не проводишь? По-моему, его надо подстраховать.

– Вам надо, вы и страхуйте, – ухмыльнулся Денис. – А у меня своих забот хватает.

Сказал и усвистел. Вот такая нынче пошла молодежь, господа хорошие. Племя младое, ни фига не знакомое и с гонором не по годам.

Я вернулся в игорно-концертный комплекс, соображая, что бы все это могло значить и каким таким боком относиться к проблемам Ю Вэ и его внучки.

Пока все персонажи группировались в странную цепочку: Рыжая-Настя-Соня-Нина-Денис-Завадский-Артамонов. Я решил, что замыкающие звенья, очевидно, стоит отложить на завтра, а вот с первым звеном в данной структуре мне до смерти хотелось пообщаться уже теперь.

Я присоседился у стойки и разговорил вислоухого бармена, с которым мы сошлись на сложном и двойственном, чтобы не сказать сильнее, впечатлении от французских вин этажом выше. Я дважды заказывал «хеннеси», уговорив бармена выпить со мной по маленькой.

Затем я достал бумажник и, продемонстрировав одну русскую пятисотенную, положил ее под донышко рюмки этого парня и спросил:

– Рыжая. Вчера сидела на этом табурете. Кто такая, где сейчас и что из себя представляет?

– Звать Ольгой, – отвечал по порядку бармен, пряча деньги, – Сейчас в сортире, путанка.

– Как она, ничего? – поинтересовался я, болтая в тюльпановидной рюмашке последний глоток коньяка. – Берет много или как все?

– Как все, – коротко ответил бармен. – Жалоб пока не поступало.

– Это замечательно, – рассеянно проговорил я, ловя периферийным зрением мелькнувший в проходе рыжий локон. – Это просто чудесно.

Сейчас она войдет и увидит меня. Довольно полного, еще молодого человека, у которого есть все, кроме волос на самой макушке. Этот человек сидит возле ее рабочего места и именно этого человека она испугалась сегодня днем возле школы, а потом стукнула сыну Завадского, что я буду сегодня вечером в казино.

Причем она была абсолютно уверена, что я буду здесь ее искать.

А это, в свою очередь, значит: она также была уверена в том, что факт ее встречи с Соней Швыдковой и Hастей Мокроусовой был не предназначен для посторонних глаз. Следовательно, я был для рыжей – опасен.

Получалось, что я пока что действовал по ее плану – действительно стал ее искать в казино. Так что теперь ход был за ней.

Она вошла, и, на какую-то долю секунды задержав на мне взгляд, едва кивнула головой и, сняв с вешалки свой плащ, медленно вышла из казино.

Я допил коньяк и, так же не торопясь, двинулся за ней следом.

Мы шли сначала по шумной центральной улице, ведущей к казино, потом свернули на более тихую, по которой почти не ездили автомобили. Расстояние между нами не превышало пятидесяти метров и за все время нашего путешествия рыженькая оглянулась от силы два раза, словно бы проверяя, не потерялся ли я.

Переходя дорогу, она даже слегка замедлила шаг, чтобы между нами не увеличился разрыв и так же спокойно продолжала свой путь, когда удостоверилась, что я перешел на ту же сторону улицы.

Я решил, что еще пять минут, и я ее догоняю. Мне стала надоедать ее походка и олимпийское спокойствие, в котором пребывала эта особа.